Очнувшись, он чуть повернулся и тут лишь заметил, что в сумраке деревьев кто-то стоит. Мор заледенел от страха и растерянности. Отступил на несколько шагов. А призрак вышел из-под дерева и, неслышно ступая по траве, начал приближаться к нему. Это мисс Картер! Он хотел заговорить, но не смог. Потом разобрал, что призрак слишком рослый. Это была Ханди.

— О, так это вы, мистер Мор! — От басовитого голоса мисс Хандфорт лунная ночь тут же рассыпалась грудой осколков. — А я-то думаю, кто тут стоит так тихо.

Мор повернулся и молча пошел к выходу из сада. Ему очень не хотелось, чтобы мисс Картер узнала, что он стоял на лужайке и наблюдал за ее окном. Никаких головокружительных чувств он больше не испытывал. Теперь ему хотелось одного — уйти и не слышать, как рокочет позади голос мисс Хандфорт.

А она шла следом и говорила без остановки.

— Задергиваю шторы и вдруг вижу кто-то по саду идет, дай, думаю, схожу проверю, непорядок, кто-то ночью на лужайке. Ну вот, вышла, а это вы.

— Очень храбрый поступок с вашей стороны, Ханди, — сквозь зубы процедил Мор. Теперь он шел по каменистой дорожке, но Ханди не отставала. Он успел заметить, что в спальне Демойта уже темно.

— Тут и в самом деле глаз да глаз нужен, — бубнила мисс Хандфорт. — В окрестностях шатаются разные странные личности. Говорят, недавно бродяга какой-то появился, вроде цыгана. Может, высматривает, кого бы ограбить.

— Не сомневаюсь, что вы надежно запираете двери, — сказал Мор. Они дошли до конца дороги. Значит, сейчас выйдут за пределы поместья.

— В наш дом ему не забраться! — заявила мисс Хандфорт. — Спокойной ночи, мистер Мор.

— Спокойной ночи, Ханди, — ответил Мор. Ему было ужасно не по себе. Он решил пойти по шоссе.

— Если ведешь себя как вздумается, то на сочувствие окружающих не надейся, — обращаясь к Фелисити, сказала Нэн.

— А я именно на это и надеюсь, — мрачно ответила Фелисити и ушла к себе в комнату.

Она права, слушая снизу этот обмен репликами, думал Мор, все мы только на это и надеемся. Он глянул на часы. В два пятнадцать урок. Значит, пора уходить. На его «до свидания» никто не ответил, и он вышел из дома, звучно хлопнув за собой дверью.

Нэн отправилась следом за Фелисити.

— Хорошенько все осмотри, и наверняка отыщется, — сказала она. — Она далеко уползти не могла. Если здесь не найдешь, то снова посмотри в моей комнате. Еще чего доброго, залезет ко мне в тапок или в постель.

— Ну нет нигде, — страдальческим голосом произнесла Фелисити, — может, в какую-нибудь дырку забралась, под пол, или вообще умерла!

— И как тебе стукнуло в голову эту гадость в дом притащить!

— И вовсе не гадость, а даже красивая — длинная, гладкая, и рожки такие классные. Я ее всего лишь на секунду оставила. Она свернулась в клубок и начала как-то так шевелиться странно, спрятав рожки. Я и подумала, может ей жарко — пошла принести немного воды, вернулась, а она исчезла.

— Будем надеяться, выползла через окно.

— Вряд ли. Наверняка где-то в доме. Но я ее никогда не найду. — Фелисити шмыгнула носом.

— Ты здесь снова все переставила, — с укором заметила Нэн.

— Мне так больше нравится. — И Фелисити с плачем упала на кровать.

— Не огорчайся, детка, нет никакой причины. Ну-ка, успокойся и лучше подумай, что бы такого полезного сделать. Ну, вот хотя бы собери свои летние платья, и я постираю. И сделай это поскорее, а то тебе не в чем будет ехать в Дорсет. — С этими словами Нэн вышла из комнаты.

Фелисити еще немного поплакала, потом вытерла слезы и опять начала искать улитку. Но вредное создание как в воду кануло. Представив, как трагически могла сложиться судьба улитки, Фелисити обронила еще несколько слезинок. Я во всем виновата, думала она. Ведь улитке было так хорошо в саду, среди травы и листьев… но кто-то поднял ее и унес в дом, прочь из родного мира. Больше никогда так не поступлю, поклялась себе Фелисити.

Она зашла в ванную и посмотрела на себя в зеркало. Обнаружила, что глаза покраснели. Вымыла лицо холодной водой. И решила пойти в школу, повидаться с Доном. То есть сделать то, что школьные власти сурово делать запрещали. Если ее застанут в комнате брата, то в первую очередь на него, на Дональда, обрушится страшная кара… и родители постоянно твердят, что посторонним на территорию Сен- Бридж входить нельзя без официального разрешения. Прекрасно зная, что такое «хорошо» и что такое «плохо», Фелисити в то же время не питала никакого особого трепета перед старшими, и ее сознание энергично творило в полном отрыве от окружающего ее взрослого мира, полного запретов и проповедей, большей частью совершенно, как она считала, бессмысленных. Вот и сейчас она не совершит никакого преступления, если пойдет в Сен-Бридж и увидится с братом… загвоздка лишь в том, чтобы это прошло безнаказанно. Она переоделась, причесалась, в общем, тщательнейшим образом привела себя в порядок. После чего сошла вниз и уже собралась выйти.

— Милая, ты куда-то уходишь? — спросила Нэн из кухни.

— В библиотеку, — тут же придумала Фелисити и, выскочив из дверей, поспешила к шоссе.

На бегу она тихо свистнула, и Лиффи появилась тут же и вприпрыжку побежала рядом, все время поглядывая на нее и улыбаясь своей собачьей улыбкой. Лиффи теперь никогда не входила в дом, и вообще держалась подальше от человеческого жилья. С тех пор, как ее материальное тело исчезло, она стала даже как-то крупнее, у нее теперь были черные уши и черный хвост, намекающие на ее инфернальное происхождение. Ангуса еще нет, но раз Лиффи вернулась, то вскоре в том или ином облике обязательно появится и он.

Фелисити прошла мимо ворот Сен-Бридж и пошла дальше по обочине. Узкая полоска жухлой травы отделяла тротуар от проезжей части. По шоссе неперерывно проезжали автомобили, в гору и вниз, со стороны Лондона к побережью и от побережья в сторону Лондона. В гору поднимались с тяжким бычьим ревом, зато вниз летели как птицы, с ветерком, от которого то и дело взвивался подол девчоночьего платья. На самой макушке холма школу огораживала утыканная поверху стеклом высокая стена, из-за которой выглядывали верхние окна корпуса «науки и спорта». На полпути по склону вниз стена сменялась высоким прочным деревянным забором, над которым виднелась красная черепичная крыша одного из общежитий, пруэттовского, где жил Дональд; ниже колыхались верхушки деревьев, а еще ниже зеленела стеклянная крыша павильона для сквоша, и слышался веселый визг и плеск воды в бассейне. Тут школьный забор и лента шоссе начинали потихоньку расходиться в разные стороны, а травяной бордюр становился все шире и шире. Оттуда можно было увидеть белеющий под холмом, крытый шифером дом Эверарда.

С важным видом, словно и нет ей никакого дела до школы, Фелисити продолжала свой путь. И тут Лиффи, забавы ради просквозив через нескольких пробегавших мимо собачек, подбежала к забору и в мгновение ока исчезла. Фелисити остановилась, огляделась по сторонам и пошла вдоль забора, который чем дальше, тем больше отклонялся от шоссе. И дошла до того места, где этот забор под прямым углом примыкал к изгороди какого-то стоящего на боковой дороге частного дома. Между изгородью и забором существовал промежуток, заросший кустарником. Такой узкий, что через него протиснуться мог лишь очень изящный человек. Тело Фелисити, вполне материальное, было тем не менее очень изящным, и поэтому через минуту-другую она уже стояла на коленях среди зарослей этого частного сада.

Здесь она уже могла действовать смело. Забор школы был сделан из досок, каждая около двух футов шириной. Во время каких-то прошлых летних каникул они с Дональдом потрудились и вытащили гвозди, после чего снова вернули их на место, но, конечно, только для видимости. Вот и сейчас, убедившись, что поблизости никого нет, Фелисити подергала доску, и через образовавшуюся щель проскользнула на