любовью к ярким нарядам? Может быть, на клоуна или на цирковую собачку… да, да, именно на цирковую собачку; знаете, в такой хорошенькой клетчатой курточке и с бантиком на хвостике… ей так хочется понравиться, поэтому все выходит немного ненатурально, но она старается и смотрит этими своими глазками…
Как неуважительно, подумал Мор и сказал:
— Мне кажется, она очень серьезно относится к своей профессии.
— А вы недотепа и олух.
— За что же вы меня так? — сдержанно спросил Мор.
— Я видел, как вы передали письмо, — усмехнулся Демойт. — Ничего не стану спрашивать. Просто мне интересно, способны ли вы увидеть ее по-настоящему.
Их глаза встретились. А старик чуточку ревнует, мысленно отметил Мор. Любопытно, что сказала бы мисс Картер, если бы узнала, в чьем сердце пробудила чувства. Ну-ка я его сейчас разочарую.
— Письмо совершенно деловое, — сказал он. Демойт окинул его скептическим взглядом.
— Ну что ж, тем хуже для вас, мой мальчик… Поговорим о чем-нибудь другом… Например, о Фелисити. Вы упомянули о курсах секретарш, но, надеюсь, это несерьезно?
— Кто знает, ведь не так-то легко понять, что серьезно, а что нет. Поступление в университет… что ж, можно было бы рискнуть. В ней могут вдруг проявиться способности… почему бы и нет… ну а если не проявятся? К тому же вопрос денег. На обучение Дональда, даже если ему предоставят финансовую поддержку, все равно уйдет масса средств. Если еще и Фелисити… я просто не представляю.
— Вы по-прежнему собираетесь стать членом парламента?
— Сначала кандидатом. А окажусь ли в парламенте, зависит от избирателей.
— Уютное местечко. Значит, вы наконец решились. И Нэн тоже сменила гнев на милость?
— Я с ней еще не говорил. — Мор произнес это бесцветным голосом, глядя вниз и машинально раскачивая стаканчиком.
— Беру назад все, что только что сказал. Я это сказал просто так, чтобы вас уколоть, вы ведь понимаете, и еще потому, что мне на минуту… а, пустяки все это. Я страшно рад, что вы наконец решились. А грустно мне потому, что я знаю — когда вы станете значительной фигурой, мы уже не сможем называться друзьями.
Мору показалось, что старик шутит, настолько это прозвучало нелепо.
— Я никогда не стану значительной фигурой, так что не беспокойтесь, — как можно серьезней ответил Мор.
— Я несказанно рад за вас. Конечно, уезжайте подальше от этой дыры, от этого елейного Эвви, от угрюмого Пруэтта, от безумного Бладуарда, туда, в Лондон, там вы сможете встречаться с разнообразнейшими людьми. И с женщинами. А здесь нам всем остается лишь одно занятие — коротать время до собственных похорон.
Нэн называет Демойта сумасшедшим. Мор и сам подозревал об этих настроениях старика, о тоске, наверняка охватывающей Демойта, когда он остается один.
— Вы заблуждаететсь. Я нисколько не презираю наш городок. Всего лишь смена места службы. Кстати, будьте любезны, не говорите никому, пока не станет официально известно.
— С жалованьем члена парламента вы и обучение Фелисити в университете сможете оплачивать, — упорно держась за свое прежнее настроение, проговорил старик.
— В университет я ее вряд ли пошлю. Слишком рискованно. Живя здесь и преподавая в школе, я, по крайней мере, знаю, сколько и куда надо тратить денег. А
Мор высказал эту мысль и тут же понял, что готовится, в определенном смысле, пожертвовать будущим Фелисити ради своей собственной карьеры. Перспектива малоприятная.
— Нэн, Нэн, Нэн! — закричал Демойт. — Я устал от этого имени! Да кто она такая, что по всякому пустяковому поводу вы идете к ней на поклон?
— Она моя жена.
— Нет, вы просто мямля! Большего мямли, чем вы, я не встречал! Это же позор! Из-за своей трусости вы и Фелисити не позволите испытать судьбу. Наверняка я слишком резок, а в вас гордость бунтует, но все же послушайте и не отвергайте. Будущее вашей дочери, вот что главное! Так вот, начальную плату за обучение Фелисити я сам внесу. Все равно она будет получать субсидию от местной администрации, так что я не особо разорюсь. У меня в банке отложена определенная сумма, здесь в этом захолустье деньги тратить не на что, путешествий я не люблю, а жить мне осталось, как вы понимаете, не сто лет. Итак, не отнекивайтесь и в позу оскорбленного самолюбия не становитесь. Я хочу, чтобы девочка получила образование, и на этом закроем вопрос. Мне будет стыдно, если она останется за бортом. Простите старику его каприз.
Мор сидел неподвижно, чуть наклонившись, по-прежнему глядя в стакан. Он чувствовал, как на глаза наворачиваются слезы, и боялся взглянуть на Демойта.
— Вы так добры — наконец сказал он, — я очень тронут, но я не могу просто так взять и согласиться, надеюсь вы понимаете, на то есть веские основания, хотя, конечно, ваше предложение очень заманчиво. Но все же надо обдумать, и я не хочу сказать, что вот так, сходу, его отвергаю. Но надо подумать, если поднатужиться, то я и сам мог бы оплачивать, а если честно, то я сомневаюсь, что Нэн согласится, чтобы вы платили.
— Да полноте вам! Скройте от нее правду, мальчишка. Обманите. Скажите, что это премия от Эвви, что нашли деньги на улице или выиграли на бегах! Что-нибудь придумайте, изобретите. А я устал слушать все эти глупости.
— Я подумаю, — сказал Мор. Демойт подлил ему бренди и они заговорили о чем-то другом.
Прошло еще около часа. Почувствовав наконец, что выпито достаточно, Мор решил отправляться домой. Демойт сообщил, что идет спать, и Мор, проводив его до дверей спальни, спустился вниз, надел плащ, вышел за порог и тут же замер — таким дивным светом и благоуханием встретила его ночь. Луна всходила; огромный шар пока еще маячил за деревьями, и мириады звезд сверкали на небе, и чем ближе к Млечному Пути, тем их больше становилось. Одна из тех редких в Англии ночей, когда звезды и в самом деле освещают землю. Вокруг Мора словно был включен свет, и хотя царило безветрие, заросли тихо перешептывались. Мор поднял голову и увидел — окно в комнате Демойта освещено. Оно над парадной дверью по левую руку. По правую — одно из окон библиотеки, под которым располагается «будуар» мисс Хандфорт. Мор прошел к каменной ограде, отворил калитку и ступил на лужайку, ту самую, что видна из окон гостиной. По мере того, как он шел, луна поднималась все выше и его собственная тень скользила перед ними. Мору доставляло наслаждение неслышно ступать по влажной траве, и он даже приостановился, чтобы продлить это чувство, и различил собственные следы, отчетливо видные при свете луны. Ему было удивительно легко, будто он сам стал бесплотным. Где-то вдали приглушенно гудело шоссе. Но здесь тишина наполняла воздух, будто некий особенный аромат. Дойдя до середины лужайки, он оглянулся на дом. К библиотеке примыкает комната в два окна, одно из которых выходит на зады дома, а второе — на лужайку. Это комната для гостей. И хотя шторы были задернуты, он догадался, что в комнате горит свет. Там мисс Картер. И наверное, она еще не спит. Значит, все это было выдумкой, насчет усталости. Должно быть, ей просто наскучило общество Демойта. А может, твое? — с горечью спросил себя Мор. И вдруг какое-то болезненное томление охватило его.
Через секунду он понял, что ему мучительно хочется увидеть мисс Картер, увидеть тут же, не откладывая, прямо сейчас. Мор стоял совершенно неподвижно и вместе с тем задыхался. Ты пьян, сказал он себе. Такого чувства он раньше никогда не испытывал. До слез, до отчаяния ему хотелось видеть ее. Должно быть, я болен, думал Мор. Что же делать? Все произошло так неожиданно. Что же делать? Вернусь в дом. Это нетрудно, потому что парадная дверь наверняка еще открыта. Поднимусь по лестнице, пройду по коридору и постучу в дверь ее комнаты. От одной мысли, что это возможно и что ничто ему не помешает, если только он сам не передумает, Мор пошатнулся и едва не упал на землю. Осознание, что сейчас все в его власти, на миг стало острым до боли.
