на Даниэля. — При условии, что вы, молодой человек, позаботитесь об этой юной леди. Я бы порекомендовал избегать чрезмерных нагрузок на ногу в течение, скажем, следующей недели, а в дальнейшем только легкие физические упражнения, пока поврежденные мышцы полностью не восстановятся.

— Я прослежу, чтобы Джозетта не перенапрягалась.

За прошедшие три дня Даниэль больше ни разу не повторил предложения руки и сердца, но его поведение было красноречивее любых слов.

— Что ж… Прекрасно-прекрасно. — Врач закрыл карту и вложил ее в пластиковый держатель на стене. — Тогда я распоряжусь, чтобы вас готовили к выписке завтра с утра.

— Доктор, а мне можно лететь на самолете? — внезапно спросила Джози. — Мне бы не хотелось провести следующие пять с половиной недель в местной гостинице.

— Нет. Сожалею, но путешествие на самолете, скорее всего, пагубно скажется на вашем самочувствии, так как рана может снова открыться. Впрочем, я бы рекомендовал вам воздержаться в ближайшее время и от продолжительного путешествия на автомобиле, даже при условии частых остановок.

Джози понимала опасения врача, но не смогла скрыть разочарование. Ей ужасно хотелось побыстрее вернуться домой.

— А что скажете насчет перелета на личном самолете, где она могла бы лежать большую часть времени? — неожиданно спросил Даниэль.

Глаза врача от удивления округлились.

— Честно говоря, такой вопрос мне задают впервые. Но если вы можете это устроить, не вижу причин откладывать ваше возвращение домой. Только обещайте, что по прилете обязательно запишите ее на прием к местному доктору, чтобы он мог назначить лечение и наблюдать мисс Маккол до полного выздоровления.

— Уж в этом можете быть уверены.

Врач, тепло попрощавшись, вышел, а Джози улыбнулась Даниэлю и спросила:

— Никак решил попросить Вулфа доставить меня обратно в Портленд?

— Не совсем так. Вообще-то я намеревался перевезти тебя к себе домой.

Здорово. Ей очень хотелось наконец-то увидеть его дом.

— Надеешься, что на своей территории у тебя будет больше шансов заставить меня соблюдать постельный режим?

Он покачал головой, выражение его лица по-прежнему оставалось серьезным. Даниэль явно не собирался обращать все в шутку.

— Нет, милая. Просто рассчитываю, что дома будет больше шансов уговорить тебя выйти за меня замуж.

Хотя она не нуждалась в каких-либо дополнительных доводах, ход его мыслей заинтриговал ее.

— Это почему же?

— Там я веду себя как обычный человек, поэтому и надеялся, что, увидев мой дом, ты поймешь: в этой жизни я могу быть кем-то большим, чем просто наемником.

— Я давно это поняла, — растерянно сказала Джози, и ей снова захотелось расплакаться, — просто была уверена, что ты не захочешь менять свой образ жизни.

— Это было до того, как я узнал, что моя жизнь может измениться к лучшему.

— Жизнь со мной — это лучшая альтернатива для тебя?

— Да.

— И ты так говоришь не потому, что чувствуешь себя виноватым в том, что случилось со мной? — Джози отчаянно надеялась, что это не так, и желала выяснить все раз и навсегда.

Он присел на кровать и оперся руками по обе стороны от Джози, словно отрезав ее от всего остального мира в целом и больницы в частности.

— Нет. Это из-за того, что не желаю прожить оставшуюся часть жизни без тебя, Джозетта. — Он глубоко вздохнул и сознался: — Я, наконец, понял, что ты была права насчет мамы. Она по собственной воле хотела оставаться с Громом.

— Ну да. Подобно тому, как я настаивала на личном участии в операции.

— Если бы тогда, в офисе, я был рядом, то сделал бы все возможное, чтобы предотвратить твое ранение.

— Знаю, но так же, как твоя мама упорно не желала покидать мужа, так и я проявила недюжинное упрямство, отстаивая свое решение.

— Так ты согласна провести всю оставшуюся жизнь рядом со мной?

У нее сжалось сердце от сильных эмоций, которыми был пропитан его голос, и тепла, струящегося из темно-карих глаз.

— Даниэль, тебе совсем не нужно отказываться от любимого дела ради меня. Я вовсе не хочу, чтобы ты ломал свою жизнь, только чтобы сделать так, как лучше для меня. Но мне очень нужно знать, любишь ли ты меня.

— Я действительно люблю тебя.

— И я тебя, Даниэль. И не выдумай себе ничего лишнего, ведь именно ты тот мужчина, который может сделать меня счастливой.

— Милая, я не хочу растить своих дочек как будущих военных. И не хочу, чтобы мои сыновья считали, что путь солдата — единственно-возможный для них выбор в жизни. Я сам много лет был наемником, а теперь готов создать для тебя ту нормальную жизнь, о которой ты мечтаешь.

Джози обхватила его лицо ладонями и взглянула на Даниэля сияющими глазами, в которых отражалась вся ее безграничная любовь.

— Жить с тобой — это все, о чем я мечтаю.

— Я уже говорил с Тайлером. Он не собирается восстанавливать школу и согласен навсегда закрыть ее.

— Но чем же он будет заниматься? — Вся жизнь отца была посвящена военному делу, и ничего другого он не знал.

— Кажется, он собирается переехать в Неваду, чтобы поближе познакомиться с той милой леди из самолета. Они общались по телефону каждый день, пока ты здесь находилась. Теперь она знает о тебе больше, чем я. У нее имеется собственный цветоводческий бизнес, и у твоего отца неожиданно прорезался интерес к разведению и выращиванию растений.

Для нормального восприятия информации оказалось слишком много, однако мысль о том, что папа, возможно, нашел смысл жизни в чем-то помимо обучения наемников, была не так уж плоха.

Она улыбнулась:

— По крайней мере, ему не грозит взлететь на воздух, выращивая цветы.

— А еще я переговорил с Вулфом и Хотвайром. Мне бы хотелось заниматься чем-то большим, нежели обеспечивать безопасность их клиентов. Мы, конечно, могли бы сотрудничать в некоторых проектах, но все же бизнес у меня будет отдельным. Они считают, что я вполне мог бы преуспеть как архитектор.

Девушка знала, что так же, как и у нее самой, у Даниэля наверняка было достаточно сбережений, чтобы их хватило до конца жизни, даже если он проведет ее в праздности.

— Даниэль, я уверена, что у тебя все получится.

— Так ты рискнешь остаться со мной?

— Ты был так враждебно настроен против брака, так уверен, что не хочешь иметь детей, и просто не представлял для себя другого занятия, кроме как быть военным. Ты в самом деле уверен, что жизнь со мной — именно то, чего ты хочешь?

— Да. — И он накрыл ее губы в жарком собственническом поцелуе. — Более того, я нуждаюсь в этом. Видишь ли, Джозетта, большую часть жизни я боялся, что, несмотря на мой хваленый самоконтроль, глубоко внутри я такой же, как и отец. Но потом я вдруг понял, что умение владеть собой и было как раз тем, что делало меня другим.

— Но ты совсем не похож на своего отца. Даже в гневе ты не вымещаешь злость на тех, кто слабее тебя.