крыса.
– Астрологи ввязались в опасную игру. Не довольствуясь влиянием звезд и планет на природу, они распространяют его и на людей. Основываясь единственно на месте и времени рождения, пытаются предвидеть, как небо влияет на жизнь, характер, здоровье, состояние и уход из жизни человека.
– А при чем тут газетчики?
– А вот при чем. Кое-кто из астрологов является еще и газетчиком, то есть строит политические предвидения. Таков и наш Стилоне Приазо, безбоязненно разгуливающий днем с книжицей гороскопов, а ночью печатающий прогнозы.
– А разве это запрещено?
– Еще бы! Сколько примеров, когда наказания понесли сами астрологи и их друзья, в том числе и люди духовного звания. Несколько лет тому назад я интересовался этим вопросом и узнал, что папа Александр III[111] на три года отрешил от сана одного священника, который прибегал к астрологии с совершенно невинной целью – отыскивать похищенные из его церкви предметы культа.
Я крутил в руках книжицу, изъятую у Стилоне Приазо. Атто между тем продолжал:
– Я повидал десятки подобных книжонок. Иные назывались «Астрологические шутки», другие «Астрологические фантазии», чтобы отвести от них подозрения в более серьезных намерениях, ведь астрология способна влиять на политические решения. Все это невинные пособия с советами на будущий год. Однако наш Стилоне не такая уж продувная бестия, если навещает подпольные печатни с такого рода пособиями! Я испуганно протянул книжку Атто.
– Оставь ее себе.
Я сунул ее за пояс и прикрыл курткой.
– А верите ли вы, что астрология способна помочь страждущим?
– Нет. Но многие врачи придают ей немалое значение. Так, Гален оставил труд
– В Раке, – в нашу беседу неожиданно встрял Угонио, чем нимало поразил нас. – Луна в Раке, третной аспект, Меркурий… – забурчал он себе под нос, – приступай к очищению организма больного от желчи; сикстиль, или третной аспект в Солнце – лечи флегму; аспект в Юпитере – меланхолию. А вот если Луна в знаках Дракона, Козерога, Тельца, то есть жвачных животных, – возможны необратимые последствия, и тем большие, чем ближе к северу, ибо испорченные мокроты удаляются из тела попарно, а борей своим могучим воздействием еще более способствует выгонке жидкостей. Необходимо принимать во внимание означенные третные аспекты, дабы не навредить, принести больше
Мы с Атто так и застыли с разинутыми ртами.
– Я вижу, среди нас завелся подлинный знаток медицинской астрологии, – придя в себя, заключил Мелани. – И откуда у тебя все эти познания?
– Гр-бр-мр-фр, – вставил Джакконио.
– Да уж приумножаем знания, почитываем летучие изданьица.
– Летучие издания?
Джакконио указал на книжицу у меня в руках.
– Ах это… Держись, мой мальчик. Вперед, а то, боюсь, как бы Кристофано не заподозрил чего. Не так-то просто будет объяснить, куда мы запропастились.
– Стилоне тоже не было.
– Думаю, он уже у себя. После встречи с нашими неотразимыми уродами он, надо думать, припустил во все лопатки.
Занятия астрологией и привели Стилоне Приазо, по мнению Атто, в Рим. Для обделывания своих темных делишек ему нужна была возможность незаметно исчезать по ночам. А поскольку он уже не в первый раз останавливался в «Оруженосце», то, стало быть, знал о подземных ходах.
– Как по-вашему, имеет ли он отношение к смерти господина де Муре и исчезновению моих жемчужин?
– Слишком мало оснований утверждать подобное, мой мальчик. Надобно понаблюдать за ним. Он уж верно не раз пользовался тайными ходами. Чего не скажешь о нас. Проклятие! Будь у нас план наших приятелей, пусть и грязный и запутанный, у нас было бы громадное преимущество!
К счастью, небольшое преимущество у нас все же было: мы теперь знали кое-что о Стилоне, а он о нас – нет.
– Как бы то ни было, загляни к нему перед тем как лечь, я не очень-то доверяю этим двум типам.
Так мы добрались до того узкого прохода, что вел к стадиону Домициана под площадью Навона. Атто отпустил было наших провожатых, назначив встречу на следующую ночь, через час после захода солнца, обещая вознаградить за усердие.
– Гр-бр-мр-фр, – взъерепенился вдруг Джакконио. Приятели отказывались уходить, не получив свою страницу из Библии, в этом им было отказано, поскольку мы так и не установили, что это было. Атто протянул ее мне, наказав беречь, а дружкам предложил денежное вознаграждение.
– Что сделано, то сделано, тут уж ничего не попишешь, – доставая кошелек, умиротворенно приговаривал он. – Что ни говори, а вы его нарисо…
И вдруг замер на полуслове с выражением крайнего изумления на лице. После чего наклонился,
