иероглифами, которые готовы поведать историю этого места, обсерватории, храмы, крытые дворики со сферическими куполами и — что, вероятно, представляет для исследователя самый большой интерес — жилища простых людей. Здесь, как в музее, можно найти многочисленные образцы художественного творчества и ремесленной деятельности местного населения — маски, статуи, ювелирные украшения, разнообразную керамику, глиняную посуду вплоть до самых обыкновенных горшков и мисок, рыболовные крючки и копья с каменными наконечниками, которые брали с собой простые люди, выходя на рыбалку или на охоту.
Над городом и окружающей местностью доминирует огромная белая пирамида царя Пакала (Pakal). Кубинский ученый Альберто Рус Луилльер (Alberto Ruz Lhuillier) несколько лет разыскивал потайную лестницу, которая вела бы к сакральному помещению у основания здания. В 1952 г. он и его сотрудники, сдвинув в сторону большой камень, обнаружили туннель, уходящий в глубину
«Среди сумрачных теней проступило вдруг видение, словно пришедшее к нам из сказки или из ирреального потустороннего мира. Нашему взгляду предстала пещера, напоминавшая вырезанный изо льда волшебный грот. Ее стены сверкали и переливались, будто высеченные из горного хрусталя. Поумерив восторги и немного подумав, мы пришли к выводу что это, скорее всего, часовня или подземный храм. Приглядевшись, мы заметили на стенах рельефные изображения людей и животных. Потом я взглянул на пол и обнаружил, что мы стоим на резной надгробной каменной плите, которая была в прекрасном состоянии и почти не осыпалась. Уверен, мы были первыми людьми за тысячу лет, которые увидели это надгробие».
С замирающим сердцем Альберто Рус Луилльер и его люди сдвинули плиту в сторону и заглянули в находившееся под ней пространство.
«Поначалу мне показалось, что внизу все сплошь изукрашено мозаикой. Только через минуту я стал различать некоторые детали — орнамент из зеленого жада, наведенные красной краской изображения зубов и костей и, наконец, фрагменты драгоценной маски. Я всматривался в мертвый каменный лик того почти мифического существа, ради которого были выстроены и эта сказочная часовня, и заключенная в толще стены потайная лестница, и сама гигантская белая пирамида с храмом на вершине. Здесь, под плитой, находился самый настоящий саркофаг. Прежде в выстроенных майя пирамидах ученым ничего подобного обнаружить не удавалось»[176].
Наиболее замечательным предметом из всех экзотических сокровищ, которые были положены в саркофаг царя Пакала, чтобы украшать его быт в загробном мире, по праву считается его посмертная ритуальная маска, изготовленная из жада. В ее пустые глазницы в виде щелочек были вставлены зрачки из радужного обсидиана. Эта маска — величайшее произведение искусства, бесценное творение человеческих рук. Шея, уши, запястья и пальцы мертвого царя были украшены разнообразными ювелирными изделиями, выполненными из жада. Эти украшения по изяществу, красоте и высочайшему качеству работы можно приравнять к аналогичным изделиям наиболее искусных китайских и японских ювелиров. Равным образом величественная, с правильными геометрическими пропорциями пирамида, выстроенная из отполированных каменных плит, скрытая в толще ее стен потайная лестница, Похожая на ледяной грот часовня, да и сама гробница с саркофагом являются результатом деятельности людей, познавших вершины архитектурного искусства, а также инженерного и строительного дела и понимавших, что такое совершенство и красота.
Вволю полюбовавшись на пирамиду Пакала, я, прогуливаясь вдоль реки, заглянул в местный музей, сплошь уставленный стеклянными шкафами с выставленными в них образцами декоративного искусства народа майя. По преимуществу это были резные скульптурные изображения символических растений и животных — ягуаров, змеев с клыками и перепончатыми крыльями и птиц, каждое перышко которых было вырезано столь искусно, что казалось, они сию минуту взмахнут крылом и улетят. Мне не приходилось еще видеть такого обширного собрания столь удивительных по красоте и качеству исполнения вещей. Можно с уверенностью сказать, что китайцы, которые до того целых два года бороздили моря и океаны, впервые встретились с цивилизацией, почти столь же древней и совершенной, как их собственная. Ювелирные изделия из жада, которые выделывались ремесленниками народа майя, ни в чем не уступали изделиям их ремесленников, а фарфор из Чолулы был даже тоньше и прозрачнее китайского фарфора из провинции Цзянси (Лangxi). Наконец-то китайские купцы могли обменять привезенные ими драгоценные шелка и бело- голубую керамику на настоящие предметы искусства.
10
ПОСЕЛЕНИЯ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АМЕРИКЕ
Я обнаружил достоверные свидетельства китайского влияния на культуру и быт народа майя, когда приехал в Уруапан (Uruapan), расположенный в горах на западе Мексики. Это место находится примерно в двухстах милях от тихоокеанского побережья. Городишко обязан своим названием испанскому монаху Фра Хуану де Сан-Мигелю, прибывшему в эти края в 1553 г. Почтенного священнослужителя настолько поразила здешняя яркая и изобильная растительность, что он назвал местечко Уруапан — то есть «вечная весна». Уруапан и сейчас знаменит своими вкуснейшими авокадо и фруктами, а также лаковыми шкатулками и подносами, которые выделывают здешние ремесленники для продажи туристам.
Процесс нанесения на изделие лака, который в Мексике называют «маке» (maque), а в Китае «чи-чи» (ch’i-ch’i), представляет собой сложное и многотрудное дело, отнимающее немало времени. Так называемое лаковое дерево, которое считается источником природного лака, растет в лесах на территории Китая. Однако все возрастающие потребности в этом сырье заставили китайцев культивировать и выращивать это дерево на специально созданных для этого плантациях. Уже по меньшей мере 3 тысячи лет назад китайцы знали о защитных свойствах «сешими» (seshime) — смолы, которая натекает из разреза в коре лакового дерева. Довольно быстро технология лакирования распространилась по всей Юго-Восточной Азии. К примеру, рабо та японских лакировщиков практически не отличается от ки тайской. Древнейшие образцы китайских лаковых изделий датируются эпохой Династии Шан (Shang; 1523–1028 до н. э.), когда в Срединных царствах стали покрывать лаком бытовые изделия, мебель и предметы искусства. Лак также использовался в качестве влагостойкого защитного покрытия для увековечения и сохранения вырезанных на пластинках бамбука важных записей или изображений. К большому удивлению первых европейцев, достигших Мексики, ремесло лакировщика процветало и было в большом почете у людей, населявших территорию нынешних штатов Чиапас, Герреро и Мичоакап (Chiapas, Guerrero, Michoacan), а также более северного Синалоа (Sinaloa), что на берегу Калифорнийского залива[177] . Центром же лаковых работ был (и до сих пор остается) городок Уруапан на западе страны. Возникает естественный вопрос: каким образом жители тихоокеанского побережья Мексики научились этому сложному искусству? Развивалось ли оно независимо от азиатского влияния или его азы местному населению преподали все-таки китайцы?
Лаку, чтобы он обрел свои декоративные и защитные свойства, требуется для полного высыхания жаркая и влажная атмосфера. Именно жара и влага особым образом влияют на капризную субстанцию лака, заставляя ее сначала густеть, а потом затвердевать, образуя тонкое, но очень прочное покрытие. Лучшими условиями для высыхания и затвердевания лака признаны климатические условия Уруапана, куда с тихоокеанского побережья долетают влажные морские ветры. Прежде чем нанести лак на деревянную поверхность шкатулки или какого-нибудь другого изделия, ее сначала грунтовали смесью рисовой муки со смолой «сешими». В Мексике, где риса не знали, вместо рисовой муки использовался вулканический пепел. Когда грунтовка высыхала, ее тщательно полировали особым составом, после чего на изделие тонкой
