им пришлось бы отвечать за сопротивление властям. Теперь дело за прокуратурой. Осмелятся ли они пойти до конца, вот в чем вопрос?
– Звучит почти по Шекспиру, – улыбнулся Берман, – но даже если прокурор не возбудит уголовное дело, сей факт запечатлен на камерах. От этого свидетельства уже не отвертеться. И, самое главное, – он посмотрел на Стаса, – журналисты убедились в незаконных методах борьбы Деренталя с конкурентами, думаю, что материалы будут для вас позитивными.
– Ты уже знаешь их мнение? – спросил Стас, кивнув в сторону газетчиков.
– Я его вам передаю, – улыбнулся Берман, – хотя до последнего ни в чем нельзя быть уверенным. Но процентов восемьдесят – восемьдесят пять гарантирую. Кроме того, наше агентство выпустит пресс-релиз с подробным изложением и комментариями событий, которые происходят вокруг комбината. Сегодня утром мы беседовали с рабочими, которые дежурят на баррикадах. Мужики настроены весьма решительно.
– Баррикады можно уже разобрать, а людей отправить отдыхать. В ближайшее время эти субъекты на комбинат не сунутся. Им потребуется время, чтобы отдышаться и зализать раны. Но, главное, они тотчас примутся искать способы, как ответить на наш удар. Ответить адекватно, чтобы сразу повалить нас на обе лопатки, – сказала Надежда, – поэтому покой нам только снится, господа-товарищи! Нужно готовиться к новой атаке, более мощной и изощренной.
– Вам и карты в руки, – весело сказал Стас, – теперь я не боюсь, что эта банда застигнет нас врасплох. Пока с нами Надежда Дмитриевна...
– Вот именно, пока, – Надежда мило улыбнулась в ответ. – Не подлизывайся! Я знаю, на что ты намекаешь.
В этот момент к ним подошел Меньшиков. Не в пример ее собеседникам, он смотрел хмуро и недружелюбно. Молча пожав руку Берману, сказал:
– Давайте по машинам. Прокурор города ждет вас. А мы, – он посмотрел на Надежду, – едем на комбинат. Андрей Евгеньевич срочно требует к себе на ковер.
– Что-то серьезное?
– Обычный разбор полетов, – Меньшиков пожал плечами. В этот момент Стас и Берман направились к журналистам, и Евгений уже тише добавил: – Не терпится дитяти узнать все в подробностях. – И одобрительно посмотрел на Надежду. – Не ожидал, честно сказать, не ожидал. Все-таки Карасев тебе поверил.
Они проводили взглядом отъезжающие друг за другом автобусы с задержанными, затем тронулись машины сопровождения, автомобили с прокурором и оперативно-следственной бригадой, последним стартовал микроавтобус с журналистами. Стас помахал им из окна.
– Все! Кончен бал, потухли свечи! – вздохнула Надежда.
Их взору открылось вновь обезлюдевшее шоссе и парочка гаишников на обочине. На крыльце ресторанчика толпились зеваки: все те же официантки, бармен и жгуче-черный брюнет – хозяин. Когда дорога опустела, они поплелись обратно, а Надежда взяла Евгения под руку.
– Пошли, Женя! Пора докладывать хозяину.
Меньшиков неожиданно наклонился и поцеловал ее в щеку. Надежда засмеялась и снизу вверх посмотрела на него.
– Не трави гаишников, смотри, уставились на нас.
И тогда он обнял ее за плечи и повел к машине. Высоко в белесом от жары небе заливался жаворонок, пахло полынью и бензином, от мангала рядом с рестораном наносило ароматами жареного мяса, специй и горьковатого дымка. И только сейчас Надежда почувствовала, как она проголодалась.
– Женя, – сказала она просительно, – давай возьмем по шашлычку, а? Ты же обещал меня накормить.
– О, черт! – он с досадой хлопнул себя по лбу. – Совсем из головы вылетело. Сейчас и шашлыка отведаем, и винца. Как ты, не возражаешь против бокала хорошего вина?
– Не возражаю, – лихо ответила она, – и шашлыков, пожалуй, съем парочку.
В Белогорск они возвращались в девятом часу вечера. Жара спала, длинные тени деревьев пересекали дорогу. Транспорта на трассе было немного, поток дачников схлынул, встречались лишь отдельные машины, в основном легковые. Правда, их перегнали километрах в десяти от Коржавина несколько фур со скотом и два лесовоза с огромными связками бревен, перетянутых цепями.
Они обошли их на спуске, и Надежда с опаской проводила взглядом лесовозы. Сидевший рядом Андрей заметил ее взгляд.
– Боишься? – спросил он.
– Побаиваюсь, – ответила Надежда. – В детстве видела, как мужика завалило бревнами на лесопилке. Подняли мешок костей.
Надежда закрыла глаза и откинулась головой на спинку сиденья. Ей не хотелось сейчас говорить, что– то обсуждать, о чем-то спорить. Она думала сейчас о ванне, полной горячей воды, о пушистых полотенцах и мягкой постели. Она заснет мгновенно, и гори все вокруг ясным пламенем, не проснется до утра...
– Ой, чего дерешься! – вскрикнул кто-то рядом, и она открыла глаза. И первым делом посмотрела на ладони. Они были абсолютно чистыми.
– Ничего ты меня саданула, – Андрей потирал бок. – Что-то приснилось?
– А разве я спала? – удивилась Надежда, хотя понимала, что да, спала, не могла же она грезить наяву.
– Еще как посапывала, – с довольным видом провозгласил Андрей. – Минут пятнадцать. А потом вскрикнула и заехала мне локтем под ребра.
– Прости! – Надежда выглянула в окно и удивилась. – Почему стоим?
– Батя позвонил, говорит, у журналистов колесо спустило. Вот вернулись, ждем, когда заменят. Если хочешь, выйди, прогуляйся.
Надежда зевнула, прикрыв рот ладонью. И, правда, лучше выйти да побродить по березовому лесу. Минуя подножку, она спрыгнула на землю и потянулась. Приятная теплота окутала землю. Легкий ветерок шевелил ветки берез...
Автобус, в котором ехали журналисты, стоял ниже по дороге, и водитель на пару с одним из охранников откручивали гайки на поврежденном колесе. Два автомобиля охраны стояли на противоположной стороне дороги. Охранники сидели на траве и резались в карты. Надежда поискала глазами черный «мерс» Евгения. Оказывается, он проехал чуть дальше и вверх по трассе. Меньшиков стоял рядом со Стасом. Оба курили и что-то живо обсуждали. Евгений выглядел помолодевшим, весело улыбаясь, он хлопал Стаса по плечу, а затем вдруг обернулся и посмотрел в ее сторону. И Надежда поняла, нет, ничего не прошло... Именно о таком взгляде она мечтала долгие годы, но сейчас поспешно опустила глаза: испугалась выдать себя. И для страховки посмотрела в противоположном направлении.
Большая часть журналистов расположилась на высоком, поросшем травой взгорбке над дорогой, двое, мужчина и женщина, бродили среди берез. Кто-то курил, кто-то попивал пиво, кто-то сидел, привалившись к стволу спиной, и, подставив лицо ласковым лучам заходящего солнца, дремал, как Надежда за пару минут до этого. А трое мужчин успели запалить костерок и поджаривали на огне ветчину, нанизав ее на палочки. Надежда знала, один из них, белобрысый, в очках и в дурацкой панамке, – корреспондент финской газеты с трудно произносимым названием, впрочем, фамилию финна она тоже не сумела запомнить; второй – наш, российский, Дима Полетаев из «Сибирского коммерсанта», и третий – Ричард, канадец, по фамилии Гришкофф. Далекие предки канадского газетчика были выходцами с Украины. На обеде, устроенном руководством комбината после пресс-конференции, канадец пытался петь «Запрягайте, хлопцы, коней», возможно, поэтому и приснились ей лошади на зеленом лугу...
Она улыбнулась и стала подниматься вверх по откосу, хватаясь за обнаженные корни деревьев и стебли
