последний прорыв к своим. Что его застрелил начальник Особого отдела армии Камбург — да, это верно. Дело было так: когда стало темнеть, группа оторвалась от преследования немцев и решила сделать привал — все очень устали. Камбург пригласил Ушакова отойти в сторону, потом слышим слова: „Вот тебе за потерю радиосвязи…“, и прозвучал выстрел. Командующий этим был недоволен. Я не могу судить, прав был или не прав Камбург и достоин ли был такой расправы Ушаков, но как и при каких обстоятельствах был убит Ушаков, я могу всегда подтвердить…».
Фамилия Жорова Исаака Соломоновича, появившаяся вроде бы невзначай, постепенно все больше и больше стала фигурировать в рассказах оставшихся в живых бойцов и командиров 33-й армии, когда шла речь о последних днях окруженной группировки, и особенно после ее разгрома.
Многие из тех поисковиков, кто детально изучал обстоятельства гибели командарма, склонны считать, что гибель генерал-лейтенанта М. Г. Ефремова и командиров оперативной группы штаба армии совсем не случайное явление. Их гибель во многом загадочна, хотя доказать это много лет спустя, да еще при полном отсутствии свидетелей, уже практически невозможно. Но вот порассуждать на эту тему можно и нужно. Как бы то ни было, но из всех более-менее крупных групп, которые пробивались с боем из окружения, не вышла только группа командарма. Уже только этот факт навеивает на размышление причин происшедшего.
Не секрет, что уже сразу после войны появились данные о том, что в окружении генерала М. Г. Ефремова был предатель. Появились они и в западной литературе, в книге Эдварда Кукриджа «Гелен: шпион века»:
«…Именно он („Ивар“) прислал архиважное донесение, где шла речь о предстоящем крупномасштабном наступлении советской 33-й армии под командованием генерала Ефремова.
Гелен воспользовался полученными сведениями в своем докладе ОКВ от 22 февраля. Это тот самый случай, когда Гитлер внял его доводам. Когда Ефремов нанес удар в районе Ржева, немцы сосредоточили свои силы под Юхновом, и вся армия целиком попала в „котел“. Для советского генерала Ефремова этот удар явился полнейшей неожиданностью…»[469].
Все изложенное выше довольно запутанно и спорно, начиная от удара на Ржев, заканчивая сосредоточением противником значительных сил под Юхновом. Тем не менее этот факт имеет право на жизнь.
Особенно ярыми приверженцами версии о том, что в окружении генерала М. Г. Ефремова действовал предатель, были А. Н. Краснов и С. Д. Митягин. Скажу откровенно, автор не разделяет их точку зрения, хотя допустить факт нахождения в окружении генерала М. Г. Ефремова (а может, даже в штабе 33-й армии или Западного фронта) предателя вполне возможно. Однако если этот человек действительно находился в составе группы командарма, основную часть которой составляли командиры штаба армии, то его действия были сведены на нет сложностью передачи каких-либо данных о местонахождении группы командарма, как по средствам связи, так и посыльными, если имела место разветвленная шпионская сеть, что маловероятно. Мобильных телефонов тогда не было, да этот вид связи в тех местах и сейчас не работает, а радиостанции в те годы были настолько громоздкими, что не заметить их было нельзя. Тем более что от такого человека, как Д. Е. Камбург, нельзя было ничего утаить.
Однако коль существовала такая точка зрения, остановим на ней наше внимание. А. Н. Краснов считал, самой темной личностью в составе группы генерала Ефремова был как раз И. С. Жоров, чему имеется немало свидетельств. Александр Николаевич и Станислав Дмитриевич довольно много поработали в этом направлении, собрав весьма интересный материал. Но если мы завели речь о Жорове, то его деятельность, по мнению автора, нельзя рассматривать без связи с A. A. Зельфой.
У исследователей трагической гибели окруженной группировки 33-й армии деятельность главного хирурга 33-й армии И. С. Жорова вызывала особое внимание, с чем нельзя не согласиться. В первую очередь на это наталкивает протокол допроса Исаак Соломоновича, а также ряд других документов из архива НКВД-КГБ, составленных при его задержании и обыске 13 марта 1943 года.
Главный хирург армии И. С. Жоров прибыл в состав окруженной группировки в марте 1942 года по личному приказу генерала М. Г. Ефремова и провел, как он писал после войны, «очень большую работу по возвращению в строй больных и раненых бойцов и командиров окруженной группировки армии».
В то же время бывший командир роты связи 1136-го СП 338-й СД Хомяк Павел Герасимович в письме к А. Н. Краснову написал буквально следующее:
«Лет пять назад, а может, меньше, я читал в „Красной Звезде“ статью профессора Жорова, где он писал, что исцелил в окружении за полторы недели и вернул в строй более тысячи бойцов 33-й армии.
Я своими глазами видел, навещал товарищей, лежащих на полу на соломенной подстилке, и рядом с ними необмолоченные от зерна снопы — все питание плюс вода. Их только откормить требовалось не меньше месяца. А тут мифическим, чудодейственным взмахом — за полторы недели. Ай да профессор!
Он, наверное, думал, что уже никого нет в живых и можно подшутить. Но не в этом дело. Меня интересует, что он был с группой Ефремова, а эта группа вся погибла…».
В начале апреля 1942 года, когда оперативная обстановка в районе боевых действий окруженной группировки резко ухудшилась, И. С. Жоров отказался улетать на «большую землю» на одном из последних самолетов, хотя имелись и возможность, и распоряжение на это командарма. Поступок Жорова значительно поднял его авторитет в глазах командующего армией. Это был как раз тот период времени, когда сбежал полковник Я. П. Тетушкин, резко захандрил полковник С. И. Киносян. За принятое Исааком Соломоновичем решение генерал М. Г. Ефремов еще долго ставил его в пример всем командирам. Так что врач Жоров был не из трусливого десятка.
Вместе с тем имеется ряд документов и воспоминаний, которые позволяют посмотреть на деятельность И. С. Жорова совсем с другой стороны. И особый интерес в этом плане вызывает протокол допроса, в котором Исаак Соломонович сразу же пытается навязать следователю мысль о том, что у генерала М. Г. Ефремова был предатель и, по его мнению, им являлся начальник связи полковник Ушаков, который поддерживал связь по радиостанции с какими-то партизанами-предателями.
Факт очень интересный хотя бы тем, что больше никто из бойцов и командиров 33-й армии, проходивших проверку в органах НКВД-КГБ, не пытался выдвигать «столь смелое» предположение. Об этом сказал только Жоров. Зачем ему надо было поднимать вопрос о предательстве в окружении Ефремова?! Причем предателем, по его словам, был не кто иной, как начальник связи армии полковник Ушаков, явно намекая на его возможность передать противнику нужную информацию посредством радиосвязи.
Не вдаваясь в подробности деятельности И. С. Жорова в марте — апреле 1942 года, и особенно во время последних боев окруженной группировки войск 33-й армии, вызывает очень много вопросов его поведение на оккупированной противником территории почти в течение года.
С какой стати имел такую степень свободы на занятой врагом территории Жоров — коммунист и еврей по национальности? Нет надобности напоминать о чудовищных зверствах фашистов по отношению к евреям в годы войны, а здесь такое доверие и симпатия. Что-то здесь не так.
Следует отметить, что Особый отдел НКВД 33-й армии, после того как И. С. Жоров был задержан в марте 1943 года, довольно активно начал заниматься расследованием деятельности главного хирурга 33-й армии на оккупированной врагом территории, причем на деле с его документами была поставлена пометка: «Обвиняется в измене Родины».
Однако уже ровно через сутки после задержания Жорова органами НКВД (!) поступил чей-то приказ (?) отправить его в Особый отдел НКВД Западного фронта, где он через два дня (невиданная для наших карательных органов любезность!) был отпущен на свободу после заключения, сделанного следователем капитаном госбезопасности Черновым.
На протоколе допроса от 16 марта 1943 года стоит резолюция: «Из-под стражи освободить».
Есть сведения, что причиной столь быстрого прекращения дела в отношении И. С. Жорова стал звонок одного из близких знакомых Исаака Соломоновича, занимавшего очень высокий пост в Наркомате здравоохранения СССР и приближенного к самому «товарищу Сталину» и бывшего хорошим другом «товарища Берии».
