— Достаточно для того, чтобы понимать: его убила не я.
— Вот как!
— Приходите попозже. Лучше всего часика в три. Тогда я на пике формы.
— Это невозможно.
Александра Барнард пожала плечами, словно говоря, что это не ее проблема.
— Придется взять у вас анализ на содержание алкоголя в крови.
— Валяйте.
Деккер встал:
— Позову эксперта.
Гриссел вышел следом. Толстый и Тонкий в гостиной собирали инструменты.
— Перед уходом возьмите у нее анализ крови.
— Есть, шеф, — сказал Джимми.
— Франсман, — осторожно начал Гриссел, — ты в курсе, что я алкоголик?
— Ах! — вскричал толстяк Арнольд. — Из вас выйдет славная парочка! Союз двух детективов… Как мило!
— Да пошел ты, — сказал Гриссел.
— Как раз собирался, — улыбнулся Арнольд.
— Не забудьте обработать «мерседес» на улице, — напомнил Деккер.
— Конечно. «Мерседес» у нас в списке следующим номером. — Арнольд вышел, прижимая к груди пакеты с вещественными доказательствами.
— Ну и что? — спросил Деккер, когда они остались одни.
— Франсман, я прекрасно понимаю, что она сейчас чувствует…
— Ничего она не чувствует. Муж лежит мертвый, а ей наплевать. Не сомневаюсь, это она его убила. Обычная бытовуха!
Как объяснить непьющему, какие чувства испытывает алкоголик с похмелья? Всем своим существом Александра Барнард жаждет спиртного. Она захлебывается в мутном и бурном потоке; спиртное — ее единственный спасательный трос. Уж Гриссел-то понимает.
— Франсман, ты хороший сыщик. Ты отлично поработал на месте преступления, все сделал как надо, и десять против одного, что ты прав. Но если тебе нужно признание… разреши мне попробовать! Один на один разговаривать не так страшно.
У Гриссела зазвонил мобильный телефон. Не сводя взгляда с Деккера, он достал его из кармана. Цветной детектив явно не горел желанием выполнять его просьбу.
— Гриссел.
— Бенни, это Вуси. Звоню из диспетчерской. Их, оказывается, две!
— Кого?
— Девушек. Бенни, девушек было две! Я стою в диспетчерской и просматриваю запись, сделанную камерой видеонаблюдения на Лонг-стрит. Пятеро парней гонятся за двумя девушками.
7
— Ах ты… — воскликнул Бенни Гриссел. — Говоришь, гонятся за двумя девушками? По Лонг-стрит?
— Они попали в объектив камеры без четверти два ночи. Пятеро мужчин прибежали со стороны Уэйл-стрит и двигались в сторону церкви.
— То есть… четыре квартала?
— Между Уэйл и церковью шесть кварталов. Полкилометра.
— Господи… Вуси, обычные грабители не станут гнаться за жертвой шесть кварталов, чтобы отобрать кошелек!
— Знаю. И еще. Запись недлинная, но видно — среди парней, которые гонятся за девушками, есть и чернокожие, и белые.
— Какая разница? — В нашей стране, подумал Гриссел, преступники не делятся по расовому признаку.
— Может, и никакой… Я подумал, может, они вышибалы, может, девушки поскандалили в каком-то ночном клубе, но, видишь ли…
— Вышибалы не режут горло иностранным туристкам.
— Пока еще нет, — согласился Вуси. Гриссел понимал, куда клонит его сослуживец. Ночные клубы — рассадник организованной преступности, настоящие пороховые бочки. — В общем, я объявил вторую девушку в розыск.
— Отлично, Вуси.
— Правда, не знаю, поможет ли нам это, — сказал Ндабени перед тем, как отключиться.
Гриссел видел, что Деккер с нетерпением ждет, когда он закончит разговор.
— Извини, Франсман. На мне еще дело Вуси…
— А убийством Барнарда занимаюсь я. — Деккер был явно настроен на ссору.
Такой враждебности Гриссел не ожидал, но понимал, что он идет по тонкому льду. Сыщики — народ самолюбивый, а он сейчас всего лишь «наставник».
— Ты прав, — согласился он и зашагал к двери. — Но может быть, я сумею помочь.
Деккер, хмурясь, молчал.
И только когда Бенни был уже на пороге, он произнес:
— Погоди…
Гриссел остановился.
— Ладно, — выдохнул наконец Деккер. — Поговори с ней.
Она больше не слышала их шагов. Только птичье пение, стрекот цикад да шум большого города внизу. Несмотря на тень от нависающего утеса, в овраге делалось все жарче. Но вставать ни в коем случае нельзя. Скоро они поймут, что она где-то здесь, и вернутся.
Может, пролежать здесь весь день, пока не стемнеет и она не станет невидимой? Лежать можно несмотря на жажду, несмотря на то, что в последний раз она ела вчера вечером. Если ей удастся отдохнуть, если удастся хоть немного поспать, к вечеру у нее появятся силы, и она будет в состоянии искать помощи.
Но они догадываются, что она где-то здесь.
Они позовут остальных и начнут прочесывать склон. Вернутся назад по той тропе, откуда прибежали, и осмотрят каждую щель. Стоит кому-нибудь из них подобраться поближе, и ее заметят. Расщелина, в которой она прячется, довольно мелкая. Она помнила почти всех своих преследователей. Все как один спортивные, энергичные, ловкие, сосредоточенные, уверенные в себе. Искать ее они не прекратят. Не могут себе позволить.
Придется уходить.
Она глянула вниз, на русло ручья. В кустах вился узкий каменный проход. Она должна по нему спуститься — осторожно, крадучись, бесшумно. Зачем она побежала в гору? Здесь слишком безлюдно, слишком открыто. Значит, придется спускаться в такое место, где людей побольше; там еще можно на что- то рассчитывать. Кто-нибудь, где-нибудь выслушает ее и поможет.
Она нехотя подняла голову с рюкзака, подтолкнула его вперед и выползла из-под утеса. Волочить рюкзак по земле нельзя, слишком шумно. Беглянка присела на корточки, медленно закинула рюкзак за спину, закрепила на животе. И на четвереньках принялась карабкаться по валунам — медленно, стараясь не производить никакого шума.
Гриссел вошел в гостиную и что-то прошептал на ухо Тинки Келлерман. Александра Барнард закурила еще одну сигарету; она не сводила взгляда с Тинки. Та встала и вышла. Закрыв дверь за сотрудницей
