действительно такой?

— Немного, — сказал он и понял, что одержал победу.

— Вам известно, что живешь только раз?

— Да…

— Так живите полной жизнью!

— Я…

— Спешите жить каждый день, каждый миг.

— Мне пора.

— Я вас утомляю? Многие говорят, что я их утомляю. Но друзья у меня тоже есть, я могу это доказать.

— В суде?

Анна Босхофф улыбнулась:

— Мэттью, я буду по вас скучать.

Он положил сигареты, блокнот и ручку в карман куртки.

— Спасибо за то, что уделили мне время, док… то есть Анна.

— Видите, вы делаете успехи. Погодите, я вас провожу.

Они молча шли по коридору, вышли через веранду на солнце. Он увидел, как блестит ее загорелая кожа, голые плечи, ноги. Он увидел, как под мини-платьем двигаются ягодицы.

Она обернулась, поймала его взгляд:

— Мы с вами еще увидимся?

— Если у меня появятся вопросы…

— Тогда мы обязательно увидимся, Мэттью Яуберт. Обещаю.

Пресс-конференцию пришлось перенести в вестибюль Главного полицейского управления, потому что народу собралось очень много.

— Опаздываете, — попенял Клуте из управления общественных связей, увидев Матта Яуберта. Вид у Клуте был испуганный и озабоченный. — Явились две съемочные группы с иностранных телеканалов. И одна наша, с федерального канала Эй-би-си. И с платного канала «М-Нет», они расскажут про нас в передаче «Карт-бланш». Пришли и газетчики, которых я никогда раньше не видел. — Клуте побежал доложить окружному комиссару, что приехал Яуберт.

Журналисты стояли полукругом. Яркие лучи прожекторов освещали маленький столик. За столиком расположился окружной комиссар. Рядом с ним сидели начальник уголовного розыска и де Вит. Окружной комиссар поманил Яуберта пальцем.

— Ну как, есть успехи?

Яуберт сам не понимал, есть ли у него успехи. Размышлял об этом всю обратную дорогу до Кейптауна. Правда, в его размышления постоянно вклинивались мысли о докторе Анне Босхофф. Странно, как много общего у женщин, в чьей фамилии встречаются две буквы «ф»! Бонни Стоффберг. Анна Босхофф. Может быть, лишняя буква соответствует избытку гормонов? Яуберт сокрушенно качал головой. Ну кто бы мог подумать! Едва успел влюбиться в Ханну Нортир, и вот уже хочешь очутиться между ног умной докторши. Похотливый самец. Всего за неделю из застенчивого скромника-молчуна превратился в настоящего быка- производителя. Да, генерал, успехи у меня есть. Только вот… что мне с ними делать?

— Да, генерал, по-моему, есть.

— Отлично. Я начну, а потом представлю вас.

Яуберт сразу заволновался. Нет! Он не готов! Он не может сказать журналистам, что они ищут гомосексуалиста, выходца из среднего класса, возможно незаконнорожденного или усыновленного в детстве.

— Дамы и господа… — громко заговорил окружной комиссар на африкаансе, и журналисты схватили камеры и блокноты. Осветители торопливо включали прожекторы.

— Дамы и господа! — Гул в зале не утихал.

— Говорите по-английски! — выкрикнул кто-то. Зажужжали моторчики камер. Засверкали вспышки.

— Дамы и господа, спасибо… — продолжал генерал как ни в чем не бывало.

Клуте подбежал к окружному комиссару и что-то прошептал ему на ухо. Тот сначала как будто обиделся, но потом кивнул.

— Дамы и господа, спасибо, что пришли. Позвольте для начала заверить вас в следующем. Южно- Африканская полицейская служба делает все возможное, чтобы найти жестокого убивца, истребляющего людей без всякого очевидного повода.

Иногда окружной комиссар делал в английском смешные ошибки.

— Мы придаем делу очень большое значение. Оперативно-следственная группа получает всю необходимую помощь. Я не имею права рассказать вам обо всех мероприятиях, с помощью которых мы рассчитываем поймать виновного или виновных. Однако могу сообщить, что глава оперативно-следственной группы капитан Матт Яуберт получил необходимое подкрепление из числа сотрудников отдела убийств и ограблений, а также из числа личного состава с мест. Если понадобится, мы добавим ему еще людей. В Кейптауне еще не проводилась облава таких масштабов. Мы не успокоимся, пока не схватим лицо или лица, совершающие эти жестокие злодеяния. Передаю слово капитану Матту Яуберту. Потом, если у вас будут вопросы, я на них отвечу.

Окружной комиссар объявил:

— Капитан Яуберт.

Яуберт обошел стол кругом. Журналисты зашумели. Окружной комиссар встал, уступая ему свое место. В глаза ударил яркий свет. Снова защелкали камеры. Ослепленный, он ничего не видел. Садиться пришлось на ощупь. Стайка стоящих перед ним микрофонов выглядела устрашающе.

— Добрый день, — начал он, понятия не имея, о чем говорить дальше.

Журналисты ждали.

Начни с утра, приказал себе Яуберт, холодея. Чего он испугался? Ведь не в первый раз выступает на публике, дает интервью. Но сейчас их собралось так много…

— М-м-м…

Сердце глухо стучало в груди. Во рту пересохло. Дыхание участилось.

— Как вам известно…

По-английски он говорил с сильным акцентом. Неожиданно он смутился еще сильнее.

— Маньяк с маузером сегодня убил четвертую жертву.

Блокнот. Где его блокнот? Яуберт похлопал по внутреннему карману. Блокнота там не оказалось. Забрал ли он блокнот у Анны Босхофф? Другой карман. Есть, нашел! Яуберт вздохнул с облегчением. В зале нависло неловкое молчание. Кто-то хихикнул, кто-то кашлянул. Он взял блокнот и открыл его. Увидел, что руки у него дрожат.

— Жертва…

Боже, какой же он глупый! Ничего не лезет в голову.

— Убит сорокаоднолетний Александер Макдоналд, живший на Хаммерхед-стрит в Хаут-Бэй.

Кто-то окликнул его. Яуберт сосредоточенно листал блокнот.

— Преступник воспользовался тем же оружием, что и в предыдущих…

— Капитан Яуберт!

— Секунду, — произнес сидящий рядом с ним начальник уголовного розыска.

Яуберт поднял голову.

К столу подошла фигура. Прищурившись, Яуберт узнал лейтенанта Петерсена.

— Извините, капитан. Мне очень жаль вас прерывать, но… Кажется, мы кое-что нашли. Буквально