Барт де Вит играл в шахматы с Бартом-младшим. Он не рассердился на Клуте, так как безнадежно проигрывал.
— Полковник, извините за беспокойство, но мне только что позвонили из «Аргуса». Они хотят написать большую статью о капитане Яуберте. Потому что он ведет сразу два громких дела. Ловит маньяка с маузером и грабителя по кличке Солнышко. Хотят взять интервью у вас, у его подчиненных, у него самого. Интересуются его биографией, его работой — в общем, всем.
Первой мыслью де Вита было: репортеры что-то пронюхали.
А что, вполне вероятно. Он задумался. Репортеры иногда добывают сведения в самых неожиданных местах. Вот и сейчас что-то заподозрили.
— Нет, — ответил де Вит.
— Простите, полковник…
— Нет. Ни при каких обстоятельствах. Через мой труп!
Клуте приуныл. Он ждал, что полковник объяснится.
Но Барт де Вит ничего не говорил. Наконец Клуте сказал, что передаст его мнение руководству «Аргуса», и попрощался. И зачем он вообще согласился занять этот пост? Нельзя одновременно угодить и начальству, и представителям СМИ.
Он вздохнул и набрал номер репортера.
Яуберт с трудом вкрутил все четыре шурупа.
Потом он отступил на шаг и полюбовался своей работой. Дыры, откуда выпала штукатурка, не было видно. Карнизы висели вкривь и вкось. Он работал без уровня, на глазок, и потому замеры оказались приблизительными.
Наконец он вынес себе суровый приговор: он не рукастый. Ничего, как только на полках встанут книги, карнизы закроются. Эх, ужасно хочется курить. Сейчас бы пивка. Нет, пиво нельзя. Может, съесть грушу?
— Что с тобой происходит? — громко спросил он.
— Что, мистер Матт? — крикнула из кухни Эмили.
Барт де Вит-младший без труда выиграл партию, потому что мысли его отца блуждали вдали от шахмат.
Отец соображал с бешеной скоростью. Самое главное — известно ли журналистам о том, что Яуберт проходит курс психотерапии, а также о том, что его послужной список запятнан. И если да, то как они узнали?
Допустим, сейчас они ничего не знают. Трудно ли раскопать «жареные факты»?
Журналисты — как гиены, подумал де Вит. Они вцепляются в мясо и рвут и тогда шумно наслаждаются и высасывают костный мозг.
Знают они что-то или нет, а капитана Матта Яуберта лучше отстранить от следствия. В понедельник утром.
Задача не из приятных, но это входит в круг обязанностей командира. Иногда необходимо принести жертву, чтобы охрана правопорядка осуществлялась должным образом.
А оба дела он передаст Гербранду Фосу.
У полковника как будто свалилась с плеч огромная тяжесть. Он радостно улыбнулся и сосредоточился на шахматной доске.
— Шах и мат, — сказал Барт-младший и потер пальцем нос. Родимого пятна у него не было.
Яуберт отвез миссис Нофомелу на автовокзал в Бельвиле и вернулся домой. Он устал физически, очень хотелось помыться и поесть. Муки голода стали просто невыносимыми.
Он решил, что ему нужно как следует заправиться. И не фастфудом. Он пойдет в нормальный ресторан. Съест стейк, толстый, поджаристый, сочный, филе, которое тает во рту, а на гарнир возьмет…
Нет, лучше рыбу. Из-за диеты. Макрель. Большой жирный кусок макрели в сливочно-лимонном соусе. Нет, лучше морской язык. Его замечательно готовят в «Омаре» — жарят на гриле с сыром под грибным соусом.
Рот наполнился слюной. В животе урчало. Яуберт не помнил, когда в последний раз испытывал такой голод. Настоящий голод, когда немного кружится голова, когда остро реагируешь на запах еды, предвкушаешь удовольствие насыщения.
Он принял ванну, оделся и поехал в ресторан. Едва устроившись за столиком, он понял, что снова допустил оплошность.
И дело было не в том, что многие посетители косились на одинокого здоровяка. Просто все, кроме него, пришли не одни. За всеми столиками сидели парочки; они тихо переговаривались.
Яуберт быстро, не чувствуя вкуса, заглотал рыбу. Ему хотелось скорее уйти. Потом он поехал домой. Еще с порога услышал телефон. Неуклюже переваливаясь, подошел к аппарату, снял трубку.
— Алло. Капитан Яуберт?
Он узнал голос.
— Здравствуйте, доктор Нортир.
— Помните, я рассказывала вам о группе общения?
— Да.
— Завтра утром Клуб любителей оперы приглашает нас на прогон «Цирюльника». В одиннадцать, в репетиционном зале театра «Нико». Если хотите, приходите. Мы будем очень рады вас видеть.
Слушая ее певучий голос, он представлял себе ее лицо.
— Я… м-м-м…
— Не обязательно давать ответ сейчас же. Подумайте.
— Я занят, сооружаю книжный стеллаж.
Она как будто удивилась и обрадовалась.
— Вот не знала, что вы любите возиться с деревом!
— Ну… я вообще-то…
— Что ж, возможно, до завтра.
— Возможно. — Он попрощался.
Яуберт посмотрел на часы. Половина восьмого. Значит, не только у него свободен субботний вечер!
От этой мысли на душе полегчало.
23
Оливер Нинабер читал воскресное приложение к «Аргусу».
Он лежал в постели, рядом с женой. Жена читала женское приложение. Чтение воскресных приложений стало для них своего рода воскресным утренним ритуалом. Но начиная с позавчерашнего дня Оливер Нинабер читал газеты гораздо внимательнее обычного. Вот почему он обратил внимание на маленькую статейку, посвященную смерти Карины Оберхольцер.
Оливеру Нинаберу захотелось вскочить. Он не мог лежать без движения. Им овладело желание убежать. Подальше от того, что происходит. Как неудачно! Именно сейчас он так близок к цели, к осуществлению своей мечты. Все так хорошо шло — и у него самого, и в семье, и на работе.
И вот пожалуйста — маньяк с маузером и смерть Карины Оберхольцер.
В статье приводились слова представителя полиции: «Мы считаем, что произошел трагический несчастный случай». Нинабер не был согласен с полицией. Он серьезно подозревал, что смерть Карины Оберхольцер не была несчастным случаем. Как это произошло, он и представить себе не мог. Потому что трудно представить, чтобы…
