Психолог предложила встретиться с ним в «Ньюпорт Дели» на Грин-Пойнте, потому что ей, по ее словам, «ужасно нравилось то место». Они сидела снаружи, на тротуаре, за высоким круглым столиком.

«Капитан Илзе Броди, подотдел следственной психологии, отдел особо тяжких преступлений, Главное управление», — прочел он на карточке, которую она протянула ему через столик. Илзе Броди оказалась черноволосой стриженой дамой тридцати с небольшим лет. На пальце у нее было обручальное кольцо. Она была страстной курильщицей.

— Вам повезло, — сказала она, — сегодня я улетаю домой. — Она держалась спокойно и уверенно. Она привыкла к миру мужчин, в котором работала.

Гриссел помнил капитана Илзе Броди. Два или три года назад он присутствовал на семинаре, который вела она. Он не упомянул об этом, потому что не помнил, трезв был тогда или нет.

Они заказали кофе. Она, кроме того, попросила принести ей плоский бисквит с шоколадной глазурью и орехами; у десерта было сложное итальянское название, которое Гриссел не расслышал.

— Вам известно об убийце с ассегаем? — спросил он.

— Здесь все только о нем и говорят, но я не знаю подробностей. Я слышала, журналисты вначале считали, что убийца — женщина.

— Не может быть. За то, что он не женщина, говорит все: способ убийства, орудие преступления — в общем, все.

— Есть и еще одна причина.

— Какая?

— Я к ней перейду. Но сначала расскажите мне о нем по порядку.

Он рассказал. Ему понравилось, как внимательно она его слушала. Начал он с Дэвидса, закончил убийством в Юниондейле. Гриссел понимал, что психологу понадобится подробное описание мест преступления. Он сообщил ей все, что знал. Умолчал только о двух подробностях: о том, что он водит пикап, и о том, что подозреваемый, возможно, чернокожий.

— М-м-м, — сказала она, снова и снова вертя зажигалку в пальцах. У нее были очень маленькие руки. Как у старушки, подумал Гриссел. На висках мелькала седина. — Интересно то, что он нападает на них в их собственном доме. Первый вывод, который можно сделать, — он умен. Интеллект выше среднего уровня. И решителен. Собран, организован. И еще он мужественный человек.

Гриссел кивнул. Насчет мужества он был согласен, но высокий интеллект подозреваемого его удивил.

— Род занятий определить непросто. Он не занимается тяжелым физическим трудом — для этого он слишком умен. Что-то такое, что позволяет ему быть одному, чтобы не приходилось объяснять, как и где он проводит время. Он может доехать до Юниондейла, и никто не задает лишних вопросов. Менеджер по продажам? Собственное дело? Он, должно быть, в хорошей физической форме. Достаточно силен.

Она вынула сигарету из белой пачки с красным кругом и сунула ее в рот. Грисселу понравилось очертание ее губ. Интересно, какое влияние оказывает работа на ее характер. Она использует ужас смерти для того, чтобы нарисовать мысленный портрет подозреваемого, не видя его, — определяет и род его занятий, и все остальное.

— Он белый. Три белые жертвы в белых кварталах. Ему пришлось бы трудно, не будь он белым. — Илзе Броди закурила.

Вот именно, подумал Гриссел.

— Я бы сказала, ему за тридцать. — Она затянулась и выпустила длинную струю белого дыма. Здесь было безветренно — гора заслоняла мыс от зюйд-оста. — Но вы наверняка хотите знать другое: почему он убивает именно ассегаем. И почему убивает вообще.

Интересно, почему его так задевают ее губы. Гриссел переместил взгляд в центр ее лба, чтобы иметь возможность сосредоточиться.

— По-моему, ассегай выбран по одной из двух причин. Либо он пытается убедить вас в том, что он — не белый, чтобы сбить вас со следа. Либо он жаждет сенсации, огласки. Пока не было никаких признаков того, что он связывался с журналистами?

Гриссел покачал головой.

— Тогда я бы склонилась к первому варианту. Но учтите, это только догадка.

— Почему он не расстреливает их? Вот что меня смущает.

— По-моему, способ убийства связан с мотивом. — Она снова глубоко затянулась. Курила она по- мужски — возможно, потому, что ей часто приходилось курить в мужской компании. — Определенно не потому, что его самого развращали или избивали. В таком случае и выбор жертв, и способ совершения преступления совершенно иные. Вот еще один довод в пользу того, что он — мужчина. Если мужчина когда-либо стал жертвой преступлений, если его насиловали или били, он стремится поступать со своими жертвами точно так же. Женщины ведут себя по-другому. Если их мучили в юном возрасте, они не вымещают обиду на других. Они вымещают ее на себе. Следовательно, тот, кого мы ищем, — не женщина. Если бы наш подозреваемый сам стал жертвой насилия в детстве, он сейчас тоже выбирал бы своими жертвами детей. А этот охотится на людей, которые причиняют вред. У него сильная психика. Скорее всего, жертвой преступления оказался его собственный ребенок. Или близкий родственник. Может быть, младший брат, младшая сестра. Личная вендетта. Линчеватель в чистом виде.

— А как же ассегай?

— Должна признаться, ассегай меня беспокоит. Давайте сравним колотые и стреляные раны. Холодное оружие гораздо контактнее. Индивидуальнее, направленнее. Сюда вполне вписывается гипотеза о личной утрате. Нанося жертве удар ассегаем, он чувствует, что так он сам добивается возмездия. Между ним и жертвой нет дистанции, он не действует от лица какой-то группы, он представляет только самого себя. Но он мог бы сделать то же самое и ножом. Однако он умен и знает, что с ножом гораздо больше возни. Кроме того, нож — не такое действенное орудие. Он хочет покончить с делом быстро. У него нет патологии, нет стремления задерживаться на месте преступления. Он не оставляет нам никаких посланий. Но может быть, с помощью ассегая он хочет их устрашить; может быть, ассегай — орудие, которое позволяет ему сразу же взять верх — сразу покончить с делом и уйти. Сейчас я просто размышляю, потому что ни в чем не могу быть уверена.

Илзе Броди затушила окурок в маленькой стеклянной пепельнице.

Гриссел признался, что тоже считает подозреваемого белым. Он до сих пор так думает, хотя есть свидетельства противного. Он рассказал ей о Юниондейле и о том, что статья об издевательствах над ребенком появилась только в «Раппорте». Илзе Броди пальцем собрала с тарелки крошки бисквита и слизала их. Повторила. Интересно, отдает ли она себе отчет в том, что ее действия его заводят? Вскользь удивившись тому, что он вообще способен думать о сексе, Гриссел произнес:

— Если он чернокожий, нам придется гораздо сложнее.

В третий раз ее палец прошелся по тарелке и взлетел к губам. Ее жест вынудил его снова взглянуть на ее рот. Верхний клык у нее был чуть скошен вовнутрь.

— Кроме того, я бы уделила больше внимания его уму и мотивации. Тогда ассегай предстает в другом свете. Невольно возникают мысли о символизме, о традиционных ценностях и традиционных понятиях справедливости, правосудия. Он умудрен жизненным опытом, он чувствует себя уверенно в городской среде, в большом городе. Он не деревенщина — довольно сложно казнить трех белых в белых кварталах, причем так, чтобы тебя не заметили. Он читает газеты на африкаансе. Он в курсе того, что полиция завела на него дело. Возможно, именно поэтому он и поехал в Юниондейл. Чтобы отвлечь внимание. Его не следует недооценивать.

— Если он черный.

Илзе Броди кивнула:

— Немыслимо, но не неправдоподобно. — Она глянула на часы. — Мне пора. — Она открыла сумочку.