— Хотите еще чего-нибудь? Может, еще чаю?
— Мне надо попудрить носик.
— Конечно. По коридору, вторая дверь налево.
Кристина встала, разгладила юбку спереди и сзади.
— Извините, — сказала она, открывая дверь и выходя в коридор. Она нашла туалет, включила свет и села на унитаз.
Раздражение, вызванное старшим мальчишкой, не проходило. Она всегда сознавала, что словно испускает некий аромат, который говорил мужчинам: «Попробуй меня». Какое-то сочетание внешности и характера, как будто они заранее знают, что отказа не будет… Но чтобы даже здесь? Вот щенок! А еще сын священника!
В тишине струя мочи ударила в унитаз особенно громко.
Неужели эти люди не слушают музыку? Не смотрят телевизор?
Кристине стало тошно. Ей надоело испускать такой аромат. Хотелось пахнуть, как пахнет хозяйка этого дома, верная жена: женщина, которая словно говорит: «Я хочу любить тебя». Она всегда хотела стать такой.
Помочившись, она оторвала квадратик туалетной бумаги, подтерлась, спустила воду, открыла дверь и выключила свет. Потом вернулась в кабинет. Священника там не было. Она остановилась перед стеллажом и принялась разглядывать толстые и тонкие книги, уставленные впритык друг к другу, — некоторые из них были старые, в твердом переплете, некоторые новые, в ярких, пестрых обложках; и все говорили о Боге или о Библии.
Как много книг! Зачем, для чего нужно столько писать о Боге? Почему Он не может просто сойти вниз и сказать: «Вот и я, не беспокойтесь».
Тогда Он объяснил бы ей, зачем даровал ей такой аромат. Не только аромат, но и слабость, и проблемы. И почему Он никогда не испытывал хозяйку этого дома, противную тонкорукую ханжу в бесформенном домашнем платье? Почему она избавлена от испытания? Почему она получила надежную рабочую лошадку в лице мужа? Интересно, как повела бы себя жена священника, если бы церковные начальники мужа начали смотреть на нее голодными глазами — таким взглядом, который говорил: «Мои мозги у меня в штанах»?
Возможно, она бы задохнулась от праведного возмущения и разом пресекла все поползновения. От представленной ею картины она громко рассмеялась — издав короткий, несколько неприличный смешок. Она прижала руку к губам, но было поздно. Хозяин кабинета вернулся и стоял у нее за спиной.
— С вами все в порядке? — спросил он.
Она кивнула, но не поворачивалась к нему, пока не взяла себя в руки.
Размеры происходящего потрясли Тобелу.
Сначала девушка с сережками преподала ему азы работы с Интернетом, а потом придвинула к нему мышь. Он двигал ею и злился, потому что никак не мог уловить соответствие между движениями мыши и стрелкой на мониторе, но постепенно дело пошло на лад. Она показала, как надо подключаться, объяснила, как набирать адреса, показала поисковую строку, где можно печатать слова, и крупную иконку «Назад».
Когда наконец она признала его успехи, он понял, что справится и сам. Тобела торжественно вручил ей оговоренную сумму и начал искать.
— Самые лучшие архивы — у «Бургера» и IOL, — сказала она и записала для него на бумажке адреса.
Он набрал их в поисковой строке и нажал кнопку. Скоро поток сведений затопил его.
«По крайней мере 40 процентов всех случаев изнасилования малолетних связаны с распространенным суеверием, что это якобы излечивает от СПИДа.
Как заявили в четверг на конференции ООН активисты Комитета по правам человека, чаще всего дети становятся жертвами не секс-туристов или педофилов, но насильников, которые надеются таким страшным образом исцелиться от СПИДа и других инфекций, передающихся половым путем.
Тысячи школьниц в Южной Африке и Западной Капской провинции ежедневно подвергаются сексуальным домогательствам и преследованиям в школе.
С апреля 1997 г. по март этого года 1124 ребенка, подвергавшиеся сексуальному и иному виду насилия, получили помощь в отделении социальной защиты при больнице «Тейгерберг». И это только те дети, которых доставили в больницу: подлинное количество детей, пострадавших от насилия и издевательств, гораздо больше.
Сексуальные домогательства и насилие над малолетними достигли размеров эпидемии в Валгалла- Парк, Бонтехейвеле и Митчелле-Плейне. Глава Комитета по правам человека сообщает, что в их организацию поступили отчеты о 945 случаях насилия над малолетними.
Трехлетние дети и даже малыши более младшего возраста настороженно смотрят на социальных работников в отделении соцзащиты больницы Тейгерберг. Едва вышедшие из пеленок, эти жертвы сексуальных домогательств уже усвоили, что взрослым доверять нельзя.
Сотрудники Отдела полиции Кейптауна по борьбе с домашним насилием сейчас расследуют более 3200 дел, большинство из которых связаны с насилием и надругательством над детьми.
Из каждых 100 случаев насилия над детьми в Западной Капской провинции в полицию сообщают только о 15, а в 83 процентах случаев насильник хорошо известен ребенку.
Если насильнику ставят диагноз «педофилия», то можно быть почти уверенным в том, что, выйдя на свободу, он снова проявит свои преступные наклонности, сказал профессор Дэвид Аккерман, психолог при университетской клинике Кейптауна».
Одно сообщение за другим, нескончаемый поток преступлений против детей. Убийство, изнасилование, дурное обращение, домогательства, нападение, избиение. Через час Тобеле стало нехорошо, но он заставлял себя продолжать.
«По сообщению полиции Мпумаланги, трехлетнюю девочку держали в клетке; полиция подозревает, что над ней издевались родные дед и бабка; при этом самые насущные потребности ребенка не удовлетворялись. По словам сержанта Анельды Фишер, они узнали о страшном случае от странствующею проповедника. Тот увидел, что в рабочем поселке в районе Уайт-Ривер ребенка держат взаперти.
Когда сотрудники полиции приехали на место, девочку уже вытащили из клетки. Однако после осмотра стало ясно, что ребенка били палками или другими орудиями; есть также следы сексуальных домогательств. У несчастной малышки не было даже одежды; она вынуждена была голышом попрошайничать, выклянчивая еду. Постелью ей служил кусок пенопласта.
Колин Преториус, владелец и директор школы-интерната в Пэроу, обвиняется в том, что за четыре года надругался над одиннадцатью мальчиками в возрасте от шести до девяти лет. Ею освободили под залог в 10 тысяч рандов».
Наконец Тобела встал и, пошатываясь, подошел к стойке, чтобы заплатить за пользование Интернетом.
Они с Вильюном прожили вместе три месяца, а потом он вышиб себе мозги.
— Сначала я просто злилась на него. У меня не было разбито сердце — страдание пришло позже, потому что я по-настоящему любила его. И еще мне было страшно. Он оставил меня беременной, и я не знала, что делать, куда податься. Но я была ужасно зла, потому что он оказался таким трусом. Это случилось через неделю после того, как я сказала ему, что беременна, в ночь с воскресенья на понедельник. Я повела его в ресторан «Шпора» и сказала: я хочу кое-что ему сообщить. И выложила все, а он сидел и молчал. Я сказала: он не обязан на мне жениться, пусть просто поддержит, потому что я не знаю, что делать.
А он сказал:
— Господи, Кристина, какой из меня отец — я неудачник, пьяный гольфист с трясучкой.
