крайней мере знал. Внезапный приступ плохого настроения у Эммы оказался для него абсолютной загадкой.

— Я надеялся, что у тебя было достаточно времени, чтобы принять ванну, — осторожно отметил он.

— Как это благородно с твоей стороны думать в первую очередь о моих нуждах и только потом — о своих, — презрительно фыркнула Эмма. — Насколько я понимаю, большинство мужчин озабочены только тем, чтобы им самим было хорошо. Любыми средствами… особенно самыми близкими, теми, что под рукой, — ее тонкая верхняя губа приподнялась в презрительной усмешке, — или самыми простыми.

Как будто вторя ее настроению, ветер, стонущий под карнизами, завыл с новой силой. Окно в углу предупредительно задребезжало и с шумом распахнулось, впуская в комнату ледяной ветер и кружащиеся хлопья снега.

Джейми подошел, чтобы закрыть его, и задержался, положив руку на неисправную задвижку и посмотрев вниз на землю. Тонкое покрывало снега отражало каждый проблеск света, включая мягкий свет лампы, льющийся из окон кухни, и от этого ночь казалась почти такой же светлой, как рассвет.

Он бросил взгляд через плечо на Эмму. Она с каменным видом по-прежнему смотрела прямо перед собой, расправив плечи и так жестко удерживая спину, что даже не касалась спинки стула. По лицу Джейми украдкой пробежала понимающая улыбка.

Он закрыл окно и медленно вернулся в поле зрения Эммы, прикрывая ухмылку сильной зевотой.

— Я так выбился из сил, что глаза просто слипаются. Готов спорить, что сегодня ночью буду спать как ребенок.

— Пожалуй, да. — Эмма взглянула на него так, что Джейми порадовался, что оставил пистолет внизу. — Поспешное и сильное напряжение часто приводит к такому эффекту.

Джейми вскинул руки, потягиваясь, осторожно бросив на Эмму вялый взгляд из-под прикрытых век.

— Не припомню, когда я в последний раз чувствовал себя настолько… выжатым.

Температура в комнате упала еще на десять градусов, заставив его украдкой глянуть в сторону окна, чтобы убедиться, что задвижка не упала опять.

— Удивляюсь, что у тебя еще есть силы разговаривать, не говоря уже о том, чтобы стоять.

И, словно полностью соглашаясь с ней, Джейми оперся о край ванны и тяжело, но с удовлетворением вздохнул:

— Да уж, ноги как у только что родившегося ягненка, едва держат меня. Хочется просто рухнуть.

— Не дай мне остановить тебя!

Вскочив на ноги, Эмма удивительно искренне толкнула его в грудь, отправив прямо в ванну, и Джейми с громким плеском с головой шлепнулся в воду.

Когда он приподнялся в ванне, все еще фыркая от удивления, Эмма уже гордо шагала к двери, как будто собиралась преодолеть весь путь вниз с горы в ночной рубашке и босиком.

Джейми встал на ноги и убрал с глаз влажные волосы. Мокрая одежда прилипла к его телу.

— И куда ты собралась, девочка?

— Лягу спать рядом с собакой на коврике у камина. Полагаю, у тебя не будет проблем найти кого- нибудь, кто разделит с тобой твою постель. Возможно, у моего компаньона воспитание лучше твоего. И блох поменьше.

Джейми, взявшись за край, выбрался из ванны и в два шага догнал Эмму. Не сбавляя темпа, он подхватил ее на руки и взвалил на промокшее плечо.

— Немедленно отпусти меня, слышишь, болван великовозрастный! — застучала кулачками по его спине Эмма. — Мне надоело, что меня таскают по этим забытым Богом местам, как мешок с картошкой!

Джейми, не обращая внимания на то, как она яростно колотит ногами, вынес ее из ванной. Наполненные водой сапоги хлюпали при каждом шаге.

— Мне очень хочется присутствовать в тот момент, когда граф обнаружит, что женился на маленькой дикой кошке вместо мяукающего английского котенка. И если тебе никто никогда этого не говорил, то ты очень соблазнительна, когда ревнуешь.

— Ревную! — задохнулась от возмущения Эмма. — Не будь посмешищем! Неужели я должна ревновать, потому что видела, как во дворе ты лапал какую-то грязнулю? Я ни капельки не ревную! Я спокойна! Теперь, когда для удовлетворения своих низменных инстинктов у тебя есть такая неряха, тебе не надо искать смешные предлоги, чтобы поцеловать меня или облапать. И не надо смотреть на меня таким невыносимо нахальным образом!

— Что ты имеешь в виду? — обратился Джейми к стройному заду, лежащему у него на плече.

— Как будто я бисквит со свежей клубникой и взбитыми сливками, а ты за всю свою жалкую жизнь ничего, кроме хлеба и воды, не видел.

Джейми остановился, и Эмма прекратила колотить его по спине. Она просто повисла у него на плече, как бараний окорок.

Джейми сдвинулся с места, и на этот раз его шаги были еще более решительными. Из комнаты в конце коридора появилась служанка Мьюиры Джильда с высокой стопкой мятого белья. Когда Джейми понесся прямо на нее, она испуганно охнула и прижалась к стене.

— Хозяйка приказала мне зажечь огонь в камине. — С дрожью в голосе она кивнула в сторону двери. — Она говорит, что бедная девочка может ложиться спать.

— Передай своей хозяйке, что мы с этой бедной девочкой очень благодарны ей, — ответил Джейми, проходя мимо и захлопнув ногой дверь прямо перед ее удивленным лицом.

Он подошел к кровати и не слишком осторожно положил Эмму на набитый вереском матрас. От его мокрой одежды промокла ее ночная рубашка. Просвечивающая ткань облепиха мягкую округлость груди, подчеркивая соблазнительно выступающие соски. Джейми тут же захотелось склонить голову и попробовать их на вкус кончиком языка.

— Могу заверить тебя, девочка, что Бриджид очень хотела удовлетворить мои «низменные потребности». Но я не принял ее предложения. Если бы принял, то был бы сейчас там, внизу, и делал бы с ней все то, что я так отчаянно хочу сделать с тобой.