— И действовать по обстоятельствам.
— Но… — она еще крепче сжала пальцы.
— Представьте, что вы — кошка. Возможно — домашняя. Но с коготками.
— Мсье Бертье… — жалобно прошептала она.
— Вы сошли с ума?
Не ответив ей, Мишель послал кучера в участок за офицером и предложил девушке выйти из кареты. Совершенно растерявшись от ужаса, она спустилась по ступенькам, опираясь на его руки. Глаза ее тут же столкнулись с изумленным взглядом сержанта Прюнеля.
— Мадемуазель… — он едва не бросился к ней. — Я так рад вас видеть. Мы боялись, что… — сержант неожиданно осекся и уставился на Бертье, опирающегося с легкомысленным видом на свою щегольскую трость.
— Это мой работодатель, — быстро объяснила Виола, опасаясь, что могут неправильно истолковать их отношения. — Я — секретарь господина Бертье.
Но сержант не захотел понимать ее. Девушка увидела, как зарделось его лицо, и веснушки стали почти не видны.
— Секретарь, — повторил он злым голосом. — Вы неплохо устроились.
Виола нервно вздохнула и хотела еще раз все объяснить, но твердая рука Бертье взяла ее за локоть.
— Мадемуазель Фламель хочет забрать свои вещи из комнаты, которую раньше занимала. Она предполагает, что могут возникнуть некоторые недоразумения между нею и хозяйкой. Я не стал бы вас беспокоить, но, как вы видите… — он указал взглядом на свою руку, висящую на перевязи. — Из-за некоторых обстоятельств я не могу обеспечить ее безопасность в той мере, в какой мне хотелось бы. Не могли бы вы отправиться с нами?
Прикосновение Бертье обожгло Виолу. Он открыто продемонстрировал свое право собственности на нее, что лишь подтверждало подозрения сержанта. Прюнель смотрел на них так, словно хотел затеять драку с Бертье. Но он сдержался.
— Я должен переговорить с инспектором.
— Спасибо, — небрежно кивнул Мишель.
Бросив уничтожающий взгляд на Виолу, сержант направился в участок.
— Он считает, что я… — воскликнула она в отчаянии.
— Разве он хорошо вас знает? Сомневаюсь в этом, — Бертье упорно не выпускал ее руки.
— Но он думает…
— Вот и отлично, что так думает.
— Нет! — в ужасе воскликнула Виола, когда увидела, что инспектор Тобиас спускается по ступенькам. — Пожалуйста… Я не хочу… — пролепетала она жалобно.
Мсье Бертье отпустил ее руку и слегка подался назад, установив приличное расстояние между ними.
— Мадемуазель Фламель, — приветствие инспектора было более теплым.
Он вежливо пожал руку господину Бертье, поздравил Виолу с получением хорошей работы, выразил сочувствие ее хозяину по поводу его травмы и уверил, что с удовольствием отправит сержанта Прюнеля вместе с ними, чтобы избежать каких-либо недоразумений с мадам Тибо. К сожалению, сам он не мог оставить участок.
Он вел себя безупречно, но, когда Бертье и сержант отошли на некоторое расстояние, инспектор придержал Виолу и прошептал:
— Мадемуазель, вы знаете, что все это выглядит слегка… Вы уверены, что поступаете правильно?
— Я — секретарь господина Бертье, — твердо заявила девушка и строго взглянула инспектору в глаза. — Этот человек очень добрый и честный.
Тобиас внимательно посмотрел на мужчин, остановившихся в ожидании Виолы.
— Очень красивый парень. Бедняга Жано… Но он сам виноват — сидел как мешок, когда эта ведьма, его сестра, набросилась на вас. Я ему тогда так и сказал. Он места себе не находил, когда вы исчезли.
— Сержанту Прюнелю нет нужды заботиться по поводу моей безопасности, — лицо девушки стало жестким.
— Он очень сожалеет о произошедшем в тот вечер. Берегите себя, мадемуазель. Я знаю, что вы порядочная девушка, но все же будьте осторожны и не делайте глупостей. Кстати, почему этот честный господин, взявший к себе в секретари девушку, катает ее в закрытом экипаже? По-моему, это не очень прилично.
— Мы взяли первый попавшийся экипаж. К тому же… он не захотел отпускать меня сюда одну, заботясь о моей безопасности. По-моему, это говорит о его порядочности. Любой другой хозяин не стал бы терять свое время на проблемы прислуги.
— Извините меня, мадемуазель. Но я хотел всего лишь предостеречь вас. Не удивляйтесь, если он начнет ухаживать за вами. Конечно, если он уже не начал этого делать.
Виола закипела от ярости.
— Я не понимаю, как вы можете говорить такие вещи! Мсье Бертье — очень влиятельный человек и искренне предан одной девушке из весьма знатной семьи. Он собирается сделать ей предложение, и я сомневаюсь, что у него могут возникнуть столь низкие мысли, которые, похоже, тревожат всех в этом районе города. Кроме того… у него сломана рука!
— Не такое уж это препятствие для решительного человека, — со знанием дела заметил инспектор Тобиас.
— Прощайте, — сказала Виола, не имея больше желания встречаться с этим человеком.
Виола понятия не имела, как себя вести. Она и подумать не могла, что Бертье решит пригласить полицейского сопровождать их. Возможно, у него и впрямь не все в порядке с головой. Вот что получается, когда свяжешься с мужчиной. Они слишком любят приключения, воображают себя благородными разбойниками или пиратами. А лучше бы сидели дома с больными ногами и сломанными руками, тихонечко отдыхали и слушали чтение вслух. Он даже не знает, как Виола прекрасно читает. Вместо того, чтобы бродить по Парижу, она с удовольствием занялась бы чтением у постели больного.
А вместо этого ей приходится дрожащим голосом здороваться с мадам Тибо.
— Ага, вернулась? — хозяйка дома тучей выплыла из своей квартиры. — Я уж думала, что мадемуазель туда-сюда… А, ты даже привела мужчину? Добрый день, мсье… Рада вас снова видеть… — и тут же, увидев сержанта Прюнеля, она мгновенно сменила приторно-слащавый тон: — А это еще зачем?
Сержант выглядел все более угрюмым и следил сердитым взглядом за Виолой, ощущая себя, наверно, обвинителем. Девушка старательно не обращала на него внимания. Он ничуть не лучше своей сестры, поскольку готов делать необоснованные заключения. Виола рада, что наконец поняла его суть.
И все же это было унизительно. Мадам Тибо не успела объявить о том, что видела мсье Бертье в комнате Виолы, но могла сказать об этом в любую минуту.
— Мадемуазель Виола пришла забрать свои вещи, — тон господина Бертье был небрежным и исключал малейшее проявление фамильярности со стороны хозяйки.
— Свои вещи! — хозяйка подбоченилась. — Я очень сожалею, но мадемуазель Фламель оставила только грош в калоше. Исчезла, не сказав мне ни слова о своих вещах. Она все забрала с собой.
— Неправда! — воскликнула Виола. — Я ничего не успела взять.
— Тогда почему в комнате пусто, как в норе церковной крысы? Кстати, за комнату было не заплачено!
— Я все оплатила! — воскликнула Виола.
— У вас есть расписка? — насмешливо спросила хозяйка.
— Но вы никогда их не давали!
— Конечно, нет. Потому что вы никогда не платили, мадемуазель кружевные панталончики. Я знаю вас, как свои пять пальцев. Даже если в комнате что и оставалось, то я имела полное право продать те
