Думал?

По щекам текут слезы, я зло вытираю лицо. Одним махом допиваю вино и встаю. На ногах держусь с трудом.

— Но мне не о чем волноваться, так? Это у нас за измену не считается. Ты же с ней не спал. А я-то, дурочка, убиваюсь.

Его улыбка не меняется.

— УБЛЮДОК! — Я рву фотографию и швыряю клочки на пол. Потом подбираю остальные снимки, выкидываю их в мусорное ведро и пинаю его с размаху.

На этот раз все. Плевать, что там говорит Джулиус. Вся его болтовня про доверие — чушь собачья. Я никогда больше не буду никому доверять. Отныне я в одном лагере с Дженни. Отныне я буду использовать мужчин. Попользовалась — и выкинула. Все для себя. Никого из них и близко к себе не подпущу! ГАДЫ ВСЕ!

Утром в субботу у меня жуткое похмелье. Но я спокойна. Странно, но я будто абстрагировалась от своих переживаний и боли. Нет, боль не ушла, но она словно вне меня. Кажется, вчера я пережила кризис.

И сегодня началась новая жизнь.

Теперь я снова Эми Кросби. Не нытик и романтик. Не феминистка. Не зануда.

Просто я.

Спокойная.

Уверенная.

Умная.

Сегодня я снова стану хозяйкой своих мыслей, в которых раньше господствовал Джек. Теперь я буду думать только о себе.

О СЕБЕ!

И еще раз о СЕБЕ.

Достаю с дальней полки кассету с записью китовых песен, которую купила в период увлечения музыкой «Нью эйдж», лет восемь назад. Набираю горячую ванну. Пора привести мысли в порядок. Лежу в ванне, смахивая пену, затыкаю большим пальцем ноги кран и пускаю мысли на самотек. Как только в голове появляется что-то хотя бы отдаленно напоминающее о нем, я издаю предупреждающий сигнал и думаю о другом.

Поначалу это сложно. Я осторожно подхожу к каждой мысли, стараясь не наткнуться на воспоминания. Но постепенно обнаруживаю, что способна думать о массе интересных вещей. Например, о том, что будет в следующей серии «Друзей», кто победит на конкурсе «Евровидение», какие бордюры можно было бы наклеить, и о том, что бы мне еще прикупить.

Да, надо отправиться за покупками.

После ванны несколько часов навожу красоту — готовлюсь к набегу на магазины. Брею ноги, прореживаю брови, делаю массаж лица, маникюр, целый час укладываю волосы и к окончанию процедур снова чувствую себя человеком.

И выгляжу по-человечески.

Да что там, выгляжу я просто отлично!

Я так думаю, потому что рабочие, соскребающие надпись с дороги, дружно присвистывают мне вслед. А мне плевать. Они — всего лишь мужики. Их мнение не считается.

— Отвалите! — кричу им я.

Честно говоря, я не очень-то толковый покупатель. Мне нравится покупать вещи спонтанно, не планируя заранее. А поэтому субботы у меня, как правило, заняты чем угодно, но не походами по магазинам. Обычно день я проводила в пабе или в постели со своим бывшим парнем. Но отныне все будет иначе. В этот выходной я делаю покупки — вот смысл сегодняшнего дня.

Я обошла пять магазинов и потратила столько денег, что ни в жизнь теперь не расплатиться с кредитом. Ну и пусть. Главное, я добилась своей цели.

Кому нужны мужчины, когда в руках — пакеты с классным барахлом?

На Бонд-стрит размышляю, купить или не купить это шикарное и дорогое платье. Стою перед зеркалом, приложив платье к себе, и вдруг замечаю знакомую фигуру, лениво перебирающую вещи на вешалке.

Я каменею.

Это Хлоя.

Пошевелиться я не могу — тогда она меня обязательно заметит. И я смотрю на нее, боясь даже моргнуть.

Но, как всегда, ее шестое чувство не дремлет. Она меня тут же замечает.

— Привет! — радостно выдыхает она, подходя ко мне.

— Привет, — цежу я, а у самой аж челюсти свело.

Она восхищенно смотрит на платье:

— Да, на тебе оно будет смотреться великолепно. Покупай, не раздумывай.

Так, это явно намек, что мне пора сдвинуться с места. Я роняю платье на пол, наклоняюсь. Ладони у меня мокрые.

— Как дела? — спрашивает она.

Все ясно. Она знает, что произошло у нас с Джеком. И я знаю, что она знает. И она знает, что я знаю, что она знает.

— Хорошо, — отвечаю я и тяну время. — У меня новая работа.

Она медленно кивает, внимательно разглядывая меня.

— Ну и как работа?

— Отлично. Просто здорово, — Замолкаю. — А у тебя как?

— Хорошо.

Я выдерживаю ее взгляд. Пауза.

— Я слышала про вас, — говорит Хлоя грустно. — Жаль, что так вышло.

Я киваю, потому что сказать что-то не в состоянии. Вовсе ей не жаль. Ни капельки.

Она знает, как у него дела. Я потратила кучу денег, чтобы отвлечься от мыслей о нем, а у нее есть ответы на все мои вопросы. Я готова вытрясти из нее эти ответы, готова заплатить ей, лишь бы она рассказала о нем. Но гордость берет верх. Я сжимаю губы и аккуратно перекидываю платье через руку.

Стоит мне взглянуть ей в лицо, на котором мина фальшивого сочувствия, как решение приходит само собой. Эта стерва не увидит, как мне плохо. Ни за что. И когда она расскажет ему о нашей встрече (а я не сомневаюсь, что она это сделает), то сможет только сказать, что выглядела я отлично. И что у меня все в порядке. Что я пережила все неприятности и снова на коне. Потому что так оно и есть.

— Знаешь, пожалуй, я его действительно куплю, — говорю я, встряхивая платье.

Хлоя в недоумении. Я ее заткнула. Она ничего не узнала. И прекрасно это понимает.

— А по какому случаю? — интересуется она, пока я собираю свои пакеты с покупками.

— Иду на вечеринку.

Вот тебе, Джек. Понял? У меня есть своя жизнь. Я без тебя могу.

— Куда, если не секрет?

— На открытие нового бара.

Да, вот такая я крутая. А ты меня проморгал, придурок.

— А где это?

Что значит «где это»? Не ее дело!

— «Занзибар» называется, — невнятно бормочу я.

— Это который на Бик-стрит? — Угу.

— Расскажешь потом, если понравится?

— Конечно.

— Давай как-нибудь встретимся, посидим вместе, — говорит Хлоя и вопросительно улыбается.

— Давай, — через силу выдавливаю я.

Хлоя неожиданно наклоняется и целует меня в щеку.