очень симпатична, высказывался премьер-министр Индии Раджив Ганди. Государственный секретарь США Джордж Шульц подчеркивал энергию, напористость и «более высокий интеллектуальный уровень господина Горбачева. Это новое явление в советской политике, с которым нам приходится взаимодействовать». Подобного рода высказывания собирали не только послы СССР в западных странах, но и советские спецслужбы. Получив очередную порцию этих материалов, руководитель канцелярии М. Горбачева Валерий Болдин приносил их самому генсеку вместе с множеством сувениров, которые также шли в это время из разных стран на адрес «Москва. Кремль. Горбачеву».
Оценивая общие итоги выборов на партийную конференцию, немецкая газета «Вельт» писала: «В советской провинции верх взяли консервативные силы. Но все же западные политические наблюдатели считают, что дело не дойдет до серьезного сопротивления перестройке и ее курсу. Ибо вынесенные на обсуждение тезисы ЦК КПСС уже содержат предварительный компромисс». Еще более обстоятельный анализ соотношения сил в советских верхах попыталась дать французская газета «Монд»: «Значение конференции таково, что предыдущие недели были отмечены скрытыми, но очень упорными дебатами по всей стране по вопросу о том, кто примет участие в этой конференции. В этих столкновениях участвовал, с одной стороны, партийный аппарат, враждебно настроенный к любым потрясениям, которые поставили бы под сомнение его привилегии и компетенцию, а с другой – некоторые обновленческие силы, ободренные выступлением Горбачева. Преимущество часто остается за партийной машиной, даже если некоторым обновленцам и удается просочиться сквозь ее мелкие сети. Так случилось в Москве, где Горбачев использовал все свое влияние, но добился избрания лишь горстки своих сторонников»[76].
Положение дел в стране к началу XIX конференции было очень сложным, и общие изменения было бы трудно оценивать однозначно как «прогресс». На поверхность стали выходить противоречия и болезни, которые ранее загонялись внутрь общественного и государственного организма. Но, выходя наверх, эти противоречия обострялись. Экономическая реформа была провозглашена, но она почти не проводилась реально, и не столько из-за консерватизма министерств и ведомств, сколько из-за неясностей в практической реализации этого даже и не особенно крутого поворота. Население страны не видело улучшения своего материального положения, а у многих миллионов рабочих и служащих их уровень жизни хотя и медленно, но явно снижался. Именно в это время в стране появилась весьма меткая фраза: «У нас в стране стало интереснее читать, чем жить». В такой ситуации трудно было бы ждать какого-либо единства в оценках. Политических платформ и четкой дискуссии не было. Но разделение на консерваторов и обновленцев, о котором писали некоторые западные газеты, существовало, хотя и в самой общей форме. Недовольство у консерваторов было вызвано в первую очередь политикой гласности и «вольностями» печати. Это недовольство можно было понять, ибо поток критики, шедшей в общество со страниц газет и журналов, все в большей степени направлялся не против отдельных недостатков в работе власти, а в целом против партии и ее идеологии. Некоторые из аналитиков считали, что Горбачев хочет таким образом ослабить слишком консервативный аппарат, а потом обновить его. Но были ли у него кадры для этого? Где он мог бы найти новых и более эффективных секретарей для обкомов и горкомов? Все кадры партии прошли через различного уровня партийные школы и через Академию общественных наук, они подвергались строгой селекции на протяжении десятков лет. В этой партийной иерархии всегда насаждалась строжайшая дисциплина, более жесткая, чем в армии, и не поощрялись самостоятельность и независимость в суждениях и в деятельности. КПСС давно уже превратилась в профессиональную политическую организацию, в своеобразную политическую армию. Ослабить ее было можно, можно было даже расколоть. Но просто дать команду к перестройке и повести всю партию в каком-то другом направлении было невозможно. По крайней мере этот маневр нельзя было осуществить быстро. Михаил Горбачев такими проблемами себя явно не утруждал.
Основной доклад на XIX конференции, который прочитал М.С. Горбачев, готовился в течение нескольких месяцев гораздо более тщательно, чем доклад на XXVII съезде КПСС. Трудно комментировать этот обширный документ, так как его составители попытались охватить все стороны жизни страны, все аспекты происходящей перестройки, а также многие вопросы партийной жизни, советской и партийной истории и идеологии. Да, несомненно, это был основательный и интересный документ, в котором, может быть, излишне сжато и без примеров и пояснений, на которые просто не было времени и места, были сформулированы такие положения и предложения, которые шли дальше того, что говорилось в 1987 г. в книге самого Горбачева и в его выступлениях и докладах конца 1987 и начала 1988 г. Это был шаг вперед в работе над обновлением идеологии советского общества и нового социализма. Однако во многих случаях это была все же только декларация. Реальная жизнь и потоки слов двигались во многих случаях по разным руслам. Были в докладе Горбачева и такие положения, с которыми лично мне было трудно согласиться, или такие, которые для многих из нас остались неясными и не вполне понятными. Так, например, Горбачев явно приукрашивал положение дел в экономике страны. Сдвиги здесь были, и разного рода начинаний также было много. Было отменено множество устаревших инструкций и ограничений, приостановлено осуществление немалого числа неразумных проектов, повысилось внимание к экологии. Началось проведение разнообразных экспериментов: по созданию торговых и производственных кооперативов, по расширению индивидуальной трудовой деятельности, по созданию смешанных предприятий, т.е. по допущению в советской экономике элементов государственного капитализма. В деревне получили развитие семейный и индивидуальный подряд, различные формы аренды, бригадного подряда. Увеличилось выделение земли на садово-огородные участки для горожан, были сняты многие прежние ограничения на развитие подсобных хозяйств колхозников и рабочих совхозов, на развитие сельских промыслов. Поощрялось развитие межколхозной кооперации, а также создание рационально организованных агропромышленных фирм. Было расширено дачное строительство вокруг крупных городов, так как жители городов получили право покупать пустующие дома в пригородных сельских районах. В прошлом почти никто не имел права владеть двумя жилыми помещениями: это была особая привилегия для немногих. Но все эти разумные начинания в нашей экономической жизни охватывали в 1988 г. не более 10% населения страны. В то же время 90% предприятий промышленности, сельского хозяйства, сферы услуг, транспорта, строительства и торговли работало по-старому, на основе экстенсивных методов и при низком уровне качества продукции и низкой производительности труда. Появилось и множество новых, негативно действующих факторов, и их влияние на экономику страны оказалось выше, чем влияние позитивных факторов.
Речь идет о Чернобыльской катастрофе и ее последствиях, о снижении цен на нефть, о потерях бюджета в антиалкогольной кампании. Но от анализа этих и некоторых других негативных тенденций М. Горбачев уклонился. Было явно ошибочным и его утверждение о том, что уровень жизни населения страны увеличился на 4 – 5%. Тот небольшой рост заработной платы, о котором с гордостью говорил докладчик, в 1988 г. явно перекрывался возраставшей инфляцией, реальные размеры которой советские экономисты и статистика даже не пытались точно измерить. Да, конечно, на ценниках в магазинах цифры формально не менялись. Но именно в 1988 г. существенно расширился перечень товаров повседневного спроса, которые в провинциальных городах можно было приобрести только по талонам. Особенно большой дефицит образовался по части кондитерских изделий. Купить один-два килограмма сахара стало проблемой. Большая часть сахара, и это знали все, шла на самогоноварение, которое по масштабам намного превышало все другие виды индивидуальной трудовой деятельности.
Центральное место в докладе Горбачева заняла проблема органов власти и управления. Докладчик справедливо говорил о необходимости более строго разграничить функции партийных и советских органов, увеличив при этом полномочия и авторитет именно выборных советских органов. Эта проблема обсуждалась перед конференцией и нашла у всех участников обсуждения полное одобрение. Горбачев предлагал существенно сократить чрезмерно разбухший аппарат ЦК КПСС и обкомов партии прежде всего за счет отраслевых отделов – энергетики, транспорта, машиностроения, строительства и других. Все эти отделы и сектора ЦК КПСС создавали параллельную управляющую структуру и занимались теми же самыми вопросами, что и различные министерства, органы Советской власти, разного рода государственные комитеты. У партии есть свои, более важные для нее задачи: она должна решать вопросы политики, искать пути и перспективы социалистического строительства, руководить воспитанием трудящихся и молодежи, заниматься определением целей и основных направлений внешней и внутренней политики. Эти предложения были понятны, и они встретили поддержку со стороны делегатов конференции. Однако главные
