Борис Ельцин одержал победу на выборах уже в первом туре. Согласно сообщению ЦИК, в голосовании приняло участие 74,66% от общего числа избирателей. Голоса распределились следующим образом:

Б. Ельцин – 57,3%,

Н. Рыжков – 16,85%,

В. Жириновский – 7,81%,

А. Тулеев – 6,81%,

A. Макашов – 3,74%,

B. Бакатин – 3,42%.

Сенсацией стали почти 6 миллионов голосов, полученных еще малоизвестным тогда политиком Владимиром Жириновским, который лучше других использовал возможности телевидения. Для КПСС и для Компартии Российской Федерации эти выборы стали очередным поражением. Кандидаты-коммунисты проиграли также проведенные в тот же день выборы мэров Москвы и Ленинграда. Мэром Москвы был избран «демократ» Гавриил Попов, а мэром Ленинграда Анатолий Собчак. В этот же день на городском референдуме жители Ленинграда высказались за возвращение городу его старого имени Санкт-Петербург – вопреки призыву Верховного Совета СССР и ЦК КПСС. 12 июня 1991 г. состоялись также выборы президента Татарстана, на которых победил Минтимер Шаймиев, в недавнем прошлом руководитель партийной организации Татарии и председатель Верховного Совета этой республики.

Итоги июньских выборов можно было оценивать и как крупное политическое поражение М. Горбачева, но также и всей КПСС. По этому поводу в аппарате ЦК КПСС прошло несколько полузакрытых совещаний, на которых царила атмосфера растерянности и пессимизма. В Москву в ЦК КПСС приходило множество запросов, писем и телеграмм, на которые никто не мог ответить. Аналитики из Идеологического отдела ЦК КПСС подготовили и разослали в конце июня членам ЦК и в обкомы партии большую записку «Об итогах выборов Президента РСФСР». В этой записке признавалось поражение КПСС и кандидатов-коммунистов. «Победа Ельцина, – говорилось в документе, – обусловлена тем, что в общественном сознании сложился его имидж как «сильной» личности политика, которому свойственно чувство нового, целеустремленность в решении назревших экономических и социальных проблем, как непримиримого борца с партийной бюрократией. Большинство избирателей воспринимало Ельцина не с точки зрения человеческих качеств и политических пристрастий, а с надеждой на то, что он в силу своей бескомпромиссности и напористости способен вывести Россию из кризисного состояния. Не имела успеха негативная информация о Ельцине. Действовали устойчивые стереотипы, разбить которые за короткое время было практически невозможно». В записке ставился и традиционный вопрос: «Что делать?» Ответ на этот вопрос был крайне неубедителен. Предлагалось, в частности, «резко ускорить решение принципиальных вопросов», «создать в ЦК КПСС из перспективных молодых работников рабочую группу по планированию избирательных кампаний», «перестать бичевать партаппарат», «не противопоставлять консерваторов демократам, центр и низы» и т.п. Авторы записки рекомендовали «отойти от конфронтации с Ельциным и искать с ним точки конструктивного сотрудничества». «Надо настойчиво ориентировать партийные организации на участие в конкретных практических делах, создавая образ работающей партии»[201].

В этих советах содержалось много наивных и даже бессмысленных для условий 1991 г. рекомендаций, в которых не учитывались масштабы понесенного КПСС и Горбачевым политического поражения. Наладить «конструктивное сотрудничество» между Горбачевым и Ельциным, между КПСС и «Демократическим блоком» было уже невозможно. Как Горбачев, так и большая часть его окружения продолжали мыслить и оценивать обстановку в категориях разделения власти: какие полномочия должен иметь Центр, а какие полномочия следует передать республикам, союзным и автономным? Между тем в стране в целом и в Российской Федерации происходил не раздел полномочий, а становление двоевластия, когда органы власти на разных уровнях стремились решать одни и те же вопросы, но в разных направлениях. Борьба шла не за разделение полномочий, а за полную политическую победу. Не собирался идти на конструктивное сотрудничество с КПСС и КП РСФСР и сам Ельцин.

Всего через неделю после выборов, не дожидаясь официального вступления в должность, Б. Ельцин решил совершить визит в Вашингтон. В США помнили не слишком успешную поездку Ельцина в Америку осенью 1989 г. Но теперь Ельцин приезжал в США не просто как народный депутат СССР и политический оппонент Горбачева, а как легитимный руководитель государства, что требовало соответствующего протокола. Да, Ельцин и теперь старался держаться как можно более раскованно, он шел на неожиданные контакты с простыми людьми, отвечал уверенно и на любые вопросы. Некоторые американцы называли это политическим цирком, но большинству такое поведение нравилось: популизм – это важная часть американской политической культуры. На вопрос об отношениях с Горбачевым Ельцин везде говорил, что он готов к сотрудничеству, но только до тех пор, пока Горбачев будет за демократию, за радикальные экономические реформы и за права союзных республик на отделение от СССР. Политический комментатор из «Нью-Йорк таймс» Морин Дауд писал в эти дни: «У Ельцина нет больше необходимости входить в Белый дом с черного хода и просить о встрече с Президентом США. Если осенью 1989 г. он встречался всего с десятью сенаторами, то ныне сотни членов конгресса ждали своей очереди, чтобы пожать руку новоизбранному Президенту России. А когда Президент России оказался у памятника Линкольну, учителя истории, сопровождавшие учащихся своих классов в их поездке в столицу страны, провели для них импровизированный урок, посвященный советскому деятелю, ставшему в последнее время «звездой», который известен сегодня во всем Вашингтоне просто как Борис. Хотя Президент России не говорит по- английски, он произвел большое впечатление на собравшихся у памятника людей своим приветливым и энергичным поведением, изобретательно использовав различные жесты и мимику, чтобы показать, как он доволен теплым приемом. Ельцин также произвел самое благоприятное впечатление в конгрессе, где он призвал его членов к установлению более тесных связей между США и Россией и где он вновь примирительно отзывался о президенте Горбачеве»[202].

Американским политикам очень понравилось то, что Борис Ельцин решительно высказался против какой-либо помощи и поддержки Кубы и Фиделя Кастро, назвав такую поддержку «преступной». Он заявил также, что будет выступать за сокращение советского военного бюджета, ибо «преступно» субсидировать военную промышленность, «когда так много людей в России живет в бедности». Президент США встретился с Ельциным в Белом доме. Однако после этой встречи представитель администрации Дж. Буша сделал заявление, что Белый дом не считает Президента России альтернативным Горбачеву партнером на переговорах. «Нам хотелось бы иметь дружественные отношения с обоими деятелями, – говорилось в заявлении. – Однако, поскольку Горбачев остается руководителем Советского Союза, мы будем иметь дело прежде всего с ним».

Пока Борис Ельцин принимал поздравления в США, в Москве готовилась торжественная процедура его инаугурации как Президента Российской Федерации. Она состоялась 10 июля 1991 г. в Кремлевском дворце съездов. В то время как Ельцин, положив руку на Конституцию РСФСР, произносил слова президентской присяги, рядом с ним, чуть сзади, переминался с ноги на ногу Михаил Горбачев. Всем нам, наблюдавшим за этой не только торжественной, но и многозначительной процедурой, была очевидна разница в настроениях этих двух лидеров, политическое противоборство которых продолжалось уже более четырех лет. Ельцин был на вершине успеха, и он торжествовал. Он принимал полномочия впервые в истории нашей страны всенародно избранного главы Российского государства. Горбачев был удручен. Да, конечно, он был Президентом всего Советского Союза, а Российская Федерация была лишь одной из республик этого Союза. Однако Горбачева избирало на его пост не все население страны, а Съезд народных депутатов СССР, и притом далеко не единогласно. К тому же Российская Федерация была не только самой большой из республик Союза, она была основой всей конструкции СССР, прочность которой была теперь существенно нарушена. Многие из советских и российских газет специально подчеркивали эти изменившиеся отношения между Горбачевым и Ельциным. Они писали о «противостоянии эпического масштаба», которое нельзя отразить формулой о «борьбе за власть». «Не часто случается так, – писала газета «Культура», – чтобы несомненная, безоговорочная победа, которую принес Горбачеву разгром бунтовщика Ельцина осенью 1987 г. на Пленуме ЦК КПСС, оборачивалась в итоге таким выигрышем для побежденного и проигрышем для победителя. Ельцин не просто восстал из пепла. Он как бы присвоил роль, которую Горбачев изначально оставлял за собой: харизматического лидера, выполняющего великую миссию, открывающего новые, невиданные горизонты. Народного предводителя, выразителя всеобщих дум и чаяний. Человека, в непогрешимость которого верят все. Горбачев первым заговорил о демократии. Первые шаги к ней были