здоровых ребят-сталкеров, он выглядел настолько уставшим и потрепанным, что назначить его на этот пост просто не повернулся бы язык. — Стахова. Никитич, — он обратился к вышедшему наперед толпы бывшему начальнику заставы, — тебе все понятно?

— Да, — ответил он.

— Значит, схема такая. Если у нас все выгорит, и мы справимся раньше часа, то на перекрестке оставим метку и, не заезжая в город, будем двигаться к следующей контрольной точке — Пирятину. До него шестьдесят километров. Думаю, если дорога будет нормальной, вы за часа три туда вразвалочку тоже доберетесь. Если вы метки не найдете, значит, мы либо застряли в городе, либо каюк «Разведчику». На всякий случай пускай Борода съездит проверит, если нас возле «уазика» нет — отправляйтесь дальше. Не будем превращать нашу экспедицию в поиск поисковиков, потому что с таким успехом до Харькова не доедет никто.

— Так почему бы вам не взять «Бессонницу», Кирилл? — возник у Стахова резонный вопрос. — Погода все равно портится. Сейчас сложим купол, и айда. А мы вас тут подождем или на перекрестке.

— Змей! — вытянув шею, попытался рассмотреть за головами кучкующихся сталкеров «Бессонницу» Крысолов.

— Я здесь, Кирилл Валериевич. — Заскрипела старыми колесами похожая на большой скейтборд каталка, на которой механик «Бессонницы» последние дни проводил почти все свободное время. Да и сейчас, выехав из-под днища бронемашины, все его лицо было перепачкано мазутом, в руках он держал большие разводные ключи, а на асфальте у его ног лежали детали разобранного привода.

— Сколько еще времени займет ремонт? — спросил Крысолов не столько для себя, столько для того, чтобы Стахов понял ответ на свой вопрос.

— Часа два, а если кто поможет, то где-то полтора, — передернул плечами Змей. — Эти, блин, мудаки из слесарки все мне тут напутали. Они же думают что это им в «зилке» сто тридцатом ступицу поменять. А это ж техника!

— Ладно, мужики, не будем тогда минорить, — бодряще подморгнул сталкерам Крысолов. — Думаю, у нас должно получиться. Всё, — он прихлопнул в ладоши, — даст Бог, свидимся.

— Ну тогда возьмите хоть еще добровольцев что ли, — поднял руку Тюремщик, когда Кирилл Валериевич уже повернулся к ним спиной.

— Да, — последовал его примеру Рыжий, — для подстраховки?..

— Нет, — без дополнительных объяснений обрубил Кирилл Валериевич.

— А, может…

— Отставить, Никитич. Пожелайте нам лучше удачи.

— Удачи вам, командир, — кивнул Стахов и его голос тут же подхватила толпа, многоразовым эхом повторив одно и то же слово.

Они вышли, когда по небу, от края до края, сверкнула первая молния, отразившись в осколках слез мертвого города своим белесым светом. Затем вселенную сотрясли раскаты грома.

Снова собирался дождь.

К моменту, когда на землю упали первые капли дождя, вздымая при падении, словно микровзрывы, маленькие облачка пыли, криокупол уже был сложен и упакован. Не факт, что с соблюдением всех правил хранения, но зато, что более важно, сухим.

Им повезло в этот раз с местом стоянки, удачно примостив машины под хоть и дырявым, но достаточно широким мостом, на дне высохшей реки. Только благодаря этому, несмотря на то, что солнце давно утонуло в море серости, внутри «коробки» все еще было тепло и сухо. Несомненно, холод со временем проникнет в него, как в тело умирающего где-то в арктических льдах полярника — постепенно, неизбежно, бесстыдно пробираясь под одежду, проскальзывая в поры, перекрывая едва теплящееся дыхание… Потом останется еще немного, и тепловизор никогда не распознает в присыпанной снегом куче лохмотьев живое тело. Еще немного, и на его экране все будет синим-синим…

Небо в нескольких местах разрезала широкая молния и земля сотряслась от очередного могучего раската грома. Долгого, перекатистого, словно на небесах прогрохотал по рельсам исполинский поезд. Дождь, начавшийся с мелких, одиночных капель, быстро перерос в полноценный ливень, заставив разогретое железо машин шипеть и потрескивать под контрастным душем из холодной воды.

Андрей сидел на полу Базы-1, обняв колени руками, и, прильнув к толстому стеклу иллюминатора, всматривался в обесцвеченную, мерцающую, пустынную даль. Еще недавно вон за тем каменистым пригорком, раньше бывшим берегом реки, исчезли две громоздкие, мерно пошатывающиеся, до божественности величавые в его глазах, фигуры поисковиков. Теперь же за пеленой дождя, беспросветной ширмой отделявшей его от мира, там не было видно ничего, как и самого пригорка. Вместо него за окном возникло размытое коричневое пятно с неясными очертаниями, но Андрей продолжал внимательно всматриваться, будто его задачей было, как взобравшегося на мачту моряка, первым увидеть землю.

— Ты вообще как? — словно у подельника, попавшегося с поличным на краже, спросился Рыжий.

В ответ Андрей скорчил кислую гримасу, ясно намекая, что вспоминать, а тем паче, говорить о произошедшем ночью казусе ему совсем не хочется. И вообще он предпочел бы остаться сейчас один, подумать, помечтать о чем-то своем, но указать Саше на люк в полу, ведущий к Базе-2, где тот должен был нести службу, он постеснялся. И даже не потому, что не было в нем столько хамства и пофигизма, чтобы вот так просто указать человеку на дверь, мол, знаешь, в инструкции-то написано, что в базе должен находиться один стражник, так не пора ли тебе восвояси? А потому, что хоть у него с заносчивым хитрюгой и хулиганом Сашкой дружеские отношения завязывались пока не самым лучшим образом, все же они имели место быть.

— Я слышал, ты держался молодцом, — отметил Саша, либо так и не поняв намека, либо решив развить эту тему во что бы то ни стало. — А у Тюремщика рука тяжела. Говорили, он и самого Крысолова с шестого раунда выносил, хоть у того ведь тоже…

— Сань, — оборвал его Андрей не оборачиваясь, — давай не будем об этом, а?

Ему даже показалось, что ушибленные места снова заныли, а в переносице аж запекло, словно он сунулся в духовку.

— Хорошо, — неожиданно быстро согласился тот. — Я просто подумал… Чего ж ты такой мрачный-то весь сидишь? Случилось что?

— Да нет, ничего. Ты вот лучше скажи мне, — решившись на отчаянный шаг, выдохнул Андрей, — знаешь кто такая Юлия?

— Юлия? — переспросил Саша, приподняв одну рыжую бровь. — Какая еще Юлия?

— Та, что в медблоке работает.

— А-а-а, эта… — понимающе вскинул подбородком Саша, загадочно улыбнувшись. — А что, уже успел втюриться?

— Ничего я не успел, просто спрашиваю.

Андрею оставалось лишь надеяться, что зардевшиеся щеки и вспыхнувшие, как две сигнальных лампы, уши не выдают его с потрохами. Но, как говорится, можно скрыть радость и горе, а вот скрыть стыд…

— Чего покраснел-то весь, как флаг коммуны? — подобрав, как ему показалось, очень удачное сравнение, хитро заулыбался Сашка.

— Слушай, ну чего ты прикалываешься? — обиженно взглянул на него Андрей, успев несколько раз пожалеть, что решился на этот разговор, но, тем не менее, продолжая. — Я же тебя серьезно спрашиваю.

— Ладно, ладно, извини, — словно сдаваясь, поднял руки тот. — Просто смешно как-то получается. Каждый кто о ней заговорит — все влюбленные в нее по уши. А спросишь, так сразу начинают отрицать: «нет, не понравилась, просто интересуюсь» или еще что-то в этом же духе. Ну, да ладно, я все понимаю. Она девчонка что надо, да вот только… странная какая-то что ли?