— По моим подсчетам, ушло более семидесяти тысяч долларов.

— Боже мой! — Эдит окинула взглядом циферблаты. — ЭМР, — шепотом прочла она надпись на металлической табличке под самым большим циферблатом. На нем были числа от нуля до ста двадцати тысяч.

— Что такое ЭМР, Лайонел?

— Объясню позже, дорогая, — рассеянно ответил он. — Я расскажу тебе в подробностях, для чего был сконструирован реверсор.

— Реверсор, — повторила Эдит.

Барретт кивнул, глядя на схему. Вынув из кармана фонарик, он посветил слабым лучиком в напоминавший духовку проем в боку конструкции, потом, нахмурившись, похромал к столу, положил схему и взял отвертку, наконец вернулся к аппарату и стал отвинчивать панель.

Эдит подошла к камину и протянула руки к огню. «Я уже стояла на этом самом месте», — вдруг подумала она. Но больше ничего вспомнить не удавалось — только как проснулась от пощечины и обнаружила, что стоит голая перед Фишером. Эдит содрогнулась и постаралась отогнать неприятные мысли.

Она двинулась назад к Лайонелу, но тут вдруг в зал ворвался Фишер. Эдит вздрогнула от его крика:

— Доктор!

Барретт обернулся.

— Мисс Таннер! — крикнул Фишер.

Эдит обмерла. «Боже, что еще стряслось?» — подумала она.

— Она опять ранена!

Барретт кивнул и, проковыляв к столу, схватил свою черную сумку.

— Где? — спросил он.

— У себя в комнате.

Все трое поспешили через зал, Барретт ковылял изо всех сил.

— Насколько тяжело? — спросил он.

— Она исцарапана — истерзана — избита.

— Как это произошло?

— Не знаю. Думаю, это все кошка.

— Кошка?

— Я принес мисс Таннер поесть, а когда она не откликнулась на стук, открыл дверь. И первое, что увидел, — как кошка метнулась прочь и исчезла.

— А мисс Таннер?

— Она была в ванной. И сначала не хотела выходить. А когда вышла... — Он замолчал и состроил гримасу.

Когда они вошли, Флоренс лежала на кровати. Приблизившись, они увидели, как она открыла глаза и повернула голову. Эдит потрясенно вскрикнула. Кожа медиума была бледной, как воск, на голове виднелись глубокие борозды, покрытые запекшейся кровью, а лицо и шея были все изранены.

Барретт поставил сумку у кровати и сел рядом на стул.

— Вы продезинфицировали раны? — спросил он, посмотрев на укусы на голове.

Она покачала головой. Барретт открыл сумку и, достав маленький коричневый пузырек и коробочку с ватой, посмотрел на джемпер Флоренс.

— И тело тоже?

Она кивнула, глаза ее наполняли слезы.

— Вам лучше снять джемпер.

— Я помылась.

— Этого недостаточно. Могла попасть инфекция.

Флоренс посмотрела на Фишера. Он без слов отвернулся и, отойдя к другой кровати, сел спиной к остальным. Флоренс начала снимать джемпер.

— Поможешь ей, Эдит? — попросил Барретт.

Эдит подошла и сморщилась, увидев, как исполосованы грудь и живот Флоренс, как искусаны и истерзаны руки. Она протянула руку, чтобы расстегнуть на женщине лифчик, и отступила, когда Флоренс сняла его. Грудь под лифчиком была так же исцарапана.

Барретт отвинтил пробку на пузырьке.

— Будет больно, — предупредил он. — Не хотите принять кодеин?

Флоренс слабо покачала головой. Барретт обмакнул тампон и начал протирать раны у нее на лбу. Флоренс стиснула зубы и зажмурилась, из-под век показались слезы. Не в силах смотреть, Эдит отвернулась и взглянула на Фишера. Он уставился в стену.

Прошло несколько минут, и Флоренс только шипела и иногда шепотом извинялась. Когда Барретт закончил, она натянула на грудь одеяло.

— Спасибо, — поблагодарила она Барретта, и Эдит обернулась. — На меня напала кошка. В нее вселился Дэниэл Беласко.

Эдит взглянула на мужа. На его лице не читалось ничего.

Флоренс попыталась улыбнуться.

— Знаю, вы думаете...

— Не так уж важно, что я думаю, мисс Таннер, — не дал ей договорить Барретт. — Важно то, что вы искалечены.

— Я поправлюсь.

— Не знаю, не знаю. Я подумал, что, быть может, разумнее было бы уехать вам, а не мистеру Фишеру.

Эдит заметила, что Фишер поворачивается к ним.

— Нет, доктор. — Флоренс покачала головой. — Не думаю, что это было бы разумно.

Барретт несколько мгновений смотрел на медиума, потом проговорил:

— Нужно сообщить мистеру Дойчу. Флоренс в замешательстве посмотрела на него.

— Я хочу сказать... — Барретт поколебался. — Вы и так внесли в проект большую лепту, чем предполагалось.

— И вы проследите, чтобы со мной расплатились, так?

— Я лишь стараюсь помочь вам, мисс Таннер. Флоренс хотела что-то ответить, но сдержалась. Она отвела глаза, а потом снова посмотрела на Барретта.

— Хорошо. С этим я согласна. Но никуда не уеду.

Барретт кивнул.

— Прекрасно. Конечно, решать вам. — Он помолчал и добавил: — Но я несу ответственность за вас и потому настоятельно прошу — нет, требую,— чтобы вы покинули этот дом, пока еще в состоянии сделать это. — Он снова помолчал. — Более того, если увижу, что ваша жизнь в опасности, я могу принять меры к тому, чтобы вы уехали.

Флоренс пришла в смятение.

— Я не собираюсь стоять в стороне, зная, что вы станете еще одной жертвой Адского дома, и потворствовать этому, — сказал Барретт и захлопнул свою сумку. — Дорогая, — позвал он и, с трудом поднявшись, направился к двери.

10 ч. 43 мин.

Эдит повернулась на правый бок и посмотрела на соседнюю кровать. Лайонел спал. Не надо было давать ему распаковывать контейнер. Нужно было попросить Фишера.

Она задумалась о том, что сказал Лайонел перед сном: якобы Флоренс Таннер все больше беспокоится, как бы доказать свою правоту, и ради этого жертвует своим физическим здоровьем.

«В основе феномена медиумов, — сказал он тогда, — лежит умственный распад, приводящий к изменению личности. Не знаю, существовал Дэниэл Беласко в действительности или нет, но индивидуальность мисс Таннер требует контакта с чем-то большим, чем просто с собственной раздвоившейся личностью».

Эдит тяжело вздохнула и повернулась на спину. Если бы и ей понять все это, как понимает Лайонел! А