сравнительно недавно произнесла фразу «Ах, как это неприлично!», а потом забыла, что же заставило ее сказать такое, но по глупости сохранила соответствующее выражение лица. Она была одета в платье, которое могло много лет назад принадлежать кому-то другому, но с тех пор впитало ее безликость. Волосы ее прятались под сеткой, а на носу сидело пенсне. Аллейн пригласил ее сесть. Диндилдон обогнула стул и неуверенно, словно ожидая подвоха, медленно опустилась на сиденье. Ее взгляд был устремлен на край стола.

— Ну что ж, Диндилдон, — спросил Аллейн, — надеюсь, ее светлость успокоилась?

— Да, сэр.

— Она спит?

— Да, сэр.

— Тогда будем надеяться, что вы ей не понадобитесь. Я просил вас прийти сюда, потому что мы хотим, чтобы вы, если можете, вспомнили все, что вы делали с того момента, как приехали сюда сегодня вечером, и до той секунды, когда было обнаружено тело лорда Вутервуда. Мы просим всех, кто находился в это время в квартире, восстановить свои действия как можно точнее. Вы можете вспомнить, что делали?

— Да, сэр.

— Прекрасно. Итак, вы приехали с лордом и леди Вутервуд в их машине. Давайте с этого мы и начнем.

Однако из Диндилдон удалось вытянуть весьма немного. Она совершенно не противилась допросу, но отвечала крайне скупыми фразами, действуя только по схеме вопрос—ответ, ни в коей мере не откликаясь на предложение Аллейна свободно рассказать о том, что она делала. Выяснилось, что большую часть времени она провела с Нянюшкой, из чьей комнаты вышла в какой-то неопределенный момент и пошла в гостиную слуг в квартире номер двадцать пять. Терпеливо и упорно расспрашивая Диндилдон, Аллейн выяснил, что, покинув комнату Нянюшки, она обнаружила в коридоре Хихикса и Майкла, игравших с паровозиком, а в прихожей квартиры двадцать пять остальных юных Миногов, наряжавшихся для исполнения шарады. Диндилдон скромно подождала на лестничной площадке, пока молодые люди не ушли в гостиную, а потом проскользнула по коридору в гостиную слуг, где встретила Баскетта, с которым поговорила и выпила рюмочку шерри. Заглянула она и к кухарке. Она понятия не имела, сколько времени заняли эти ее блуждания. Когда ее стали расспрашивать подробнее, она еще вспомнила, что в двадцать пятой квартире вымыла руки. После этого действия неопределенной продолжительности она прошла по коридору к прихожей, собираясь вернуться к Нянюшке в квартиру двадцать шесть. Однако в прихожей она увидела Баскетта, который надевал на лорда Вутервуда пальто. Она немедленно направилась в гостиную слуг, услышала, как лорд Вутервуд зовет свою жену, забрала свою сумочку и поспешила на лестничную площадку как раз вовремя, чтобы увидеть, как Хихикс спускается вниз. Аллейн заставил ее повторить этот эпизод.

— Я хочу окончательно прояснить этот момент. Вы были в коридоре. Вы заглянули в прихожую и увидели там лорда Вутервуда и Баскетта. Вы направились в гостиную слуг, которая находится тут же, рядышком, взяли свою сумочку, снова вышли, прошли по коридору и через прихожую вышли на лестницу. Вы кого-нибудь встретили?

— Нет, — произнесла она немедленно. Диндилдон на любой вопрос отвечала сразу, но каждый из них встречала с видом упрямого неодобрения.

— Итак, направляясь на лестницу, вы увидели спину Хихикса. А кто-нибудь еще там был?

— Мастер Майкл. Он направлялся в другую квартиру.

— Где был лорд Вутервуд, когда вы вышли на площадку?

— В лифте.

— Он сидел?

— Да, сэр.

— Точно?

— Да, сэр.

— Хорошо. Продолжайте, пожалуйста.

В ответ на просьбу продолжать Диндилдон еще плотнее сжала губы.

— Что вы делали потом? — терпеливо спросил Аллейн.

Диндилдон неохотно выдавила из себя, что потом она пошла следом за Хихиксом вниз. Она вспомнила, как слышала, что лорд Вутервуд крикнул во второй раз. Когда это произошло, она была уже на полпути вниз. Она присоединилась в машине к Хихиксу и оставалась там с ним до тех пор, пока молодая леди не спустилась за ними вниз. Все это приходилось вытаскивать из нее чуть ли не клещами.

Аллейн делал очень аккуратные записи, заставляя свидетельницу повторять отдельные эпизоды по нескольку раз.

Диндилдон была совершенно уверена в точности своих показаний и монотонно повторяла, что не видела никого, кроме Хихикса и Майкла, проходя по коридору, через прихожую, через лестничную площадку и вниз.

— Пожалуйста, подумайте сейчас очень внимательно, — повторил Аллейн. — Вы действительно больше никого не видели? Вы совершенно уверены?

— Да, сэр.

— Вот и отлично, — весело сказал Аллейн. — А теперь, пожалуйста, припомните, о чем вы говорили со слугами весь вечер?

При такой резкой перемене тактики и тона неодобрение со стороны Диндилдон только усилилось.

— Не могу ответить, сэр, — невнятно произнесла она.

— Вы хотите сказать, что не помните, если я правильно вас понял?

— Да, сэр, не припоминаю.

— Но ведь хотя бы что-то вы же должны помнить, Диндилдон. Вы довольно долго беседовали с Нянюшкой, правда же? Это должно было занять немало времени, потому что, выйдя из ее комнаты, вы увидели, как Хихикс и мастер Майкл играют с паровозиком, а они принялись за это вовсе не сразу после вашего приезда. Так о чем же вы с Нянюшкой — ее зовут, кажется, миссис Бернаби? — разговаривали все это время?

Диндилдон снова поджала губы и промолвила, что речь шла о многих вещах.

— Ну вспомните хотя бы о некоторых, будьте так любезны.

— Мы упомянули молодых леди и джентльменов… — промямлила Диндилдон.

— Ну разумеется, — дружелюбно подбодрил ее Аллейн, — вполне естественно было поговорить о семье.

— Эта тема просто всплыла, — настороженно повторила Диндилдон.

— В связи с чем?

— Миссис Бернаби все не могла ими насытиться, — кисло сказала Диндилдон с таким видом, словно Нянюшка, как заправский гурман, объедалась Миногами на банкете. — Театральная школа мисс Фрид… Простите, надо было сказать — леди Фрид, — поправила себя Диндилдон.

— Наверное, вы обе с большим интересом говорили об этих уроках?

Лицо у Диндилдон было такое, словно она хлебнула уксусу, но она согласилась.

— Да, об этом и обо всех семейных делах.

— Лорд и леди Вутервуд бывали частыми гостями в этом доме?

Как оказалось — нечастыми. На протяжении всего разговора Аллейн чувствовал себя так, словно Диндилдон была исключительно упрямой пробкой, а он — весьма слабеньким штопором, который вытаскивал на свет божий какие-то незначительные кусочки показаний, в то время как большие и существенные куски проваливались внутрь и бесследно исчезали в вине.

— Значит, этот ваш визит — в своем роде событие? — спросил он. — А давно ли вы переехали в лондонский дом?

— Нет.

— Сколько времени назад?

— Нас здесь не было.

— Вы хотите сказать, что приехали в Лондон только сегодня?