— Конечно нет. Я хочу сказать, что если состояние леди Вутервуд — подлинное, то она — всего лишь еще одна глупая доверчивая женщина с пристрастием к сверхъестественному. Но насколько можно считать ее состояние непритворным? — Аллейн взглянул на доктора Макколдунна. — Что скажете вы?

— Прежде чем рискнуть высказать свое мнение, мне хотелось бы повнимательнее осмотреть миледи и ознакомиться с историей ее болезни, — неуверенно сказал доктор.

— И кроме того, — с усмешкой пробормотал Аллейн, — вам надо было бы посоветоваться с ее семьей.

— Мой дорогой Аллейн!

— Я не хочу вас обидеть, доктор. Пожалуйста, не обижайтесь. Но помимо того, что вы их семейный доктор, вы еще и лично к ним привязаны, ведь правильно?

— Мне кажется, что все, кто сталкивается с Миногами, рано или поздно влюбляются в них, — заявил Макколдунн. — Знаете, в них что-то такое есть чрезвычайно привлекательное. Шарм, наверное. Вы сами в них влюбитесь, если подольше с ними пообщаетесь.

— Неужели и я тоже? — рассеянно отозвался Аллейн. — Печальная картина рисуется, правда? Следователь, который питает нежную любовь к подследственным. Ну хорошо, давайте поговорим. Вы — два выдающихся медика. Я был бы весьма благодарен вам за ваше сугубо медицинское мнение о даме, которая только что столь драматически ушла со сцены. Без всяких предрассудков, хорошо? За что вы готовы ручаться? Что она симулирует? Или это никакая не симуляция? Ну давайте же, я не использую этого против вас. Скажите мне только ваше мнение — и все.

— Ну что же я могу сказать, — размеренно начал доктор Кертис. — На первый взгляд — конечно, давать такие заключения совершенно против правил, — но все-таки по внешним признакам я склонен считать, что она не симулировала. Она сохраняла постоянный характер поведения. В ее взгляде не было никаких изменений. Она не поглядывала на вас, чтобы проверить, какое впечатление произвела. Если она и симулировала, то это была необыкновенно последовательная, глубокая симуляция.

— Мне тоже именно так показалось, — согласился Аллейн. — В ее поведении не наблюдалось ни малейшего переигрывания в стиле «посмотри, какая я безумная». И ведь была в ней та самая логика, которая так часто встречается у душевнобольных… И все же: пусть она будет эксцентричной, как кролик на коньках, но все-таки до настоящей шизофрении ей может быть очень далеко. Как там говорит почтенный мистер Тейлор? «Очень трудно точно определить, что сумасшествие, а что — нет».

— Наверное, в таком случае, — хмыкнул Макколдунн, — не надо и пробовать.

— А что, если, — невозмутимо поинтересовался Фокс, — она убила своего мужа?

— Да, — согласился Аллейн, — если она это сделала… Доктор Макколдунн сунул руки в карманы брюк, потом снова вытащил и принялся бродить по комнате.

— Если она это сделала, — повторил Аллейн, — вопрос ее душевного здоровья или степени ее душевного нездоровья становится делом первостепенной важности.

Макколдунн задумчиво кивнул.

— Да-да, это очевидно. Как я понял, леди время от времени посещала какой-то э-э… санаторий. Разумеется, вы сами можете узнать, где это. Фрида, кажется, намекнула, что в какой-то момент у нее стоял диагноз умственного расстройства, но… Слушайте, Аллейн, вы серьезно подозреваете ее в убийстве? У вас есть основания считать, что она имеет мотив?

— Не больше, чем оснований считать, что мотив есть у Миногов, — несколько неопределенно ответил Аллейн.

— Но черт побери все это, — взорвался доктор Макколдунн, — не можете же вы на самом деле думать, что кто-нибудь из этих замечательных полоумных созданий способен… Для меня это совершенно чудовищно, невероятно… то есть я хочу сказать, вы только посмотрите на них!

— Посмотрите на всех подозреваемых, если уж на то пошло, — предложил Аллейн. — Миноги, леди Катерин Лоуб, леди Вутервуд…

— И слуги.

— И слуги. Нянюшка, дворецкий, кухарка и горничные из этой квартиры. Шофер и горничная Вутервудов. О да! Еше бэйлиф, который сидит тут, чтобы взыскать долг.

— Господи помилуй!

— Да. Мне кажется, что, когда господа «Лейн и Игл» прочтут в утренних газетах, что лорд Чарльз унаследовал пэрство, они все же ослабят удавку.

— Но пока что тут есть еще и мистер Варчелл, которого тоже можно вписать в список подозреваемых. Богатая фантазия может даже нарисовать такую красочную картину: мистер Варчелл пал жертвой рокового обаяния Миногов и, движимый раскаянием и отвращением к порученному заданию, решил из альтруистических побуждений убить лорда Вутервуда. Или, если хотите, мистер Варчелл решил таким образом обеспечить возврат долга Миногами.

— Я уж скорей поверю в это, — вызывающим тоном заявил Макколдунн, — чем в то, что это сделал кто-то из Миногов.

— Как вы описали бы Миногов? — вдруг спросил Аллейн.

— Вы же с ними сами встречались.

— Я знаю. Но как бы вы описали их тому, кто никогда сам с ними не сталкивался? Если у вас есть цепочка подходящих определений для описания Миногов, то какие они? Конечно очаровательные. А какие еще?

— Да на кой черт вам вдруг понадобилось мое описание их?!

— Мне хотелось бы его услышать.

— О господи! Ну хорошо, они все забавные и э-э… ну-у…

— Честные? — подсказал Аллейн. — Деловые? Педантичные? Принципиальные? Надежные? Что- нибудь такое приходит на ум?

— Они очень добрые, — быстро ответил Макколдунн, сильно покраснев. — Они очень добродушные. Они и мухи не обидят.

— Никогда не причинили никому ни малейшего вреда?

— Умышленно — никогда, в этом я абсолютно уверен.

— Они щепетильны в денежных делах?

— Очень щедры. Послушайте, Аллейн, я знаю, куда вы метите, но в этом нет никакого смысла. Может быть, они в долгах. Может быть, у них полный беспорядок в счетах, расходах и всяком таком. Я не говорю, что это не так. Поскольку мы себя ведем из рук вон неэтично и непрофессионально, я могу признаться, что мне самому хотелось бы, чтобы они более регулярно оплачивали свои счета. Все дело в том, что, когда у них есть деньги, они их моментально профукивают, а когда деньги кончаются — все равно не могут остановиться и жить экономнее. Но это только потому, что они беспорядочные люди. Им никогда не приходит и голову, что другие люди живут иначе. Им на самом деле кажется, что деньги не имеют особого значения. Они никогда в жизни не поступят безрассудно и отчаянно ради денег. Они просто не могут. Они так воспитаны, наверное.

— О нет, — Аллейн помотал головой. — С этим я не согласен. Деловые наклонности не связаны с классовой принадлежностью. И это не имеет никакого отношения к делу.

— Ну хорошо, послушайте, — поспешно сказал доктор Макколдунн, — мне действительно пора идти. Если я вам понадоблюсь, у Кертиса есть мой адрес. Я спрашивал леди Вутервуд про ее личного доктора, оказалось, у нее такого нет. Она вообще не консультировалась с врачами на протяжении последних трех лет. Если это важно, так я связался с врачом покойного лорда. Кэрнсток, специалист по мозгу, с которым мы консультировались, оставил отчет. Он не мог дожидаться вас, но здесь был мистер Фокс.

— Да, Фокс забрал отчет.

— Хорошо. До свиданья, Аллейн. — Доктор Макколдунн протянул ему руку. — Я… я надеюсь, что вы найдете…

— Вы имеете в виду кого-нибудь, — подсказал Аллейн с лукавой искоркой в глазах, — кого никто не любит?