– Так я вам и сказал. Силой не заставите.
– Дело ваше. – Он повернулся к Фоксу. – Посмотрим в сарайчике? Сюда.
– Вы здесь держите сети? – любезно поинтересовался Фокс. – Если не возражаете, я хотел бы взглянуть.
В сарайчике в беспорядке валялись старые сети, обломки весел, мешки, ящики, всякие инструменты и груды пустых бутылок из-под джина. В дальнем конце двора располагался курятник, а перед ним высилась куча навоза, в которой, похоже, кто-то недавно копался.
– Фокс, подайте мне, пожалуйста, вилы, – попросил Аллейн, направляясь к курятнику. Триэрн бросился было за ним, но в последний момент передумал и застыл как вкопанный посреди двора. В этот миг с неба обрушились водяные потоки.
Проволока была аккуратно смотана и зарыта в куче навоза. Аллейн сразу же наткнулся на нее.
– Вот так, Фокс. Первая ценная находка. – Он протянул ему моток, найденный в навозе, а сам достал из кармана кусочек проволоки, который отрезал от ловушки, и приложил к срезу.
– Все ясно, – кивнул Фокс.
– Будьте любезны, подите сюда, – окликнул Аллейн Триэрна.
Он думал, что Триэрн заартачится, но тот медленно сдвинулся с места – черная статуя, исхлестанная дождем.
– В данный момент я не собираюсь вас арестовывать, – сказал ему Аллейн, – но считаю себя обязанным предупредить, что ваше положение серьезно. Совершенно очевидно, проволочку для капкана, обнаруженного два дня назад в папоротниках над родником, отрезали вот от этого мотка. Доказательством послужат снимки и тщательные измерения среза.
У Триэрна задвигалась нижняя челюсть, будто он жевал резинку, в горле заклокотало. «Как у зашедшейся в приступе лая собаки», – подумал Аллейн.
Наконец Триэрн промямлил:
– Дак это же была обычная детская шутка.
– Вы так думаете?
– Ежели это сделал мой Уолл, я спущу с него шкуру.
– На вашем месте, мистер Триэрн, я бы не стал прибегать к новым актам насилия. Да Уолли и не смог бы этого сделать. Искусная работа, к тому же из той самой проволоки, остаток которой вы пытались спрятать. Желаете возразить? Прошу вас.
– Чего тут возражать? И чтоб про меня снова записали в протокол! Нет уж, дураков нет. Ладно, а с какого боку это можно прицепить к мисс Кост? Она же ноги протянула, а не та старая карга, верно?
Аллейн постарался пропустить эту реплику мимо ушей. В конце концов, он и сам не раз мысленно обзывал мисс Эмили примерно так же.
– Значит, вы не верите, что мисс Кост убили из-за того, что приняли за мисс Прайд?
– Не верю, мистер. Наоборот, я считаю, что одна дамочка укокошила другую.
– А что вы делали сегодня в половине восьмого утра?
– Дрых в своей кровати.
– И когда встали?
– Откуда я знаю? Постойте-ка… Конечно, черт подери! Запамятовал поначалу. Я слышал сквозь сон, как мальчишка шумел и гремел по дому. Он меня и разбудил, а я на него прикрикнул. На часы глянул – пять минут девятого. Растолкал свою старуху, а она у нас соня известная, и велел согреть чайник. Куда там. Она опять словно в яму провалилась. Так что я сам встал и поставил чайник. Потом глянул в окно, а там почти не видать ничего. Льет как из ведра.
– Уол был дома?
– Да. Сидел себе в уголочке, как обычно, и мурлыкал что-то себе под нос.
– Вы никого не видели, когда смотрели в окно?
Триэрн ответил не сразу.
– Я видел доктора в его катере. Он как раз ехал от Бесси Трэтевей, а она произвела на свет еще одного мальца, чтоб жил да мучился.
– Ваши часы идут верно?
– Секунда в секунду. А то как же?
– Можно на них взглянуть?
Он замялся, потом, сопровождаемый Фоксом, нехотя направился к дому и вынес разбитый будильник. Аллейн сверил его со своими часами.
– Отстают на шесть минут.
– А зачем мне часы? Я выхожу в море и знаю время без них, – сердито огрызнулся Триэрн. – Мы, рыбаки, читаем время по небу и отливам. И плевать я хотел, спешат эти дурацкие часы на шесть минут или же отстают. Глянул из окна, вижу – отлив, а я знаю, когда он начинается, и, если эта дамочка преставилась как раз тогда, когда я из окна глядел, значит преставилась она в самый что ни на есть отлив, вот и делу конец.
– Триэрн, как же так получается? Миссис Трэтевей родила ребенка в половине восьмого, а доктор