сатанеет. Господи, — Барбара шумно высморкалась, — и за что нам только такое наказание! И все как назло выходит так, будто мы тут нарочно сговорились, чтобы закатывать дикие сцены на глазах у вас и мистера Гаунта. А он с таким великодушием сделал вид, будто ничего не замечает.

— Он вовсе не прикидывается — ему и впрямь любопытно, когда на его глазах кипят страсти. Он это обожает. Порой даже использует в своей работе. Помните, например, в «Джен Эйр», когда Рочестер, сам не сознавая что делает, медленно ломает головки у свадебных цветов Джен?

— Ещё бы! — вскинула голову Барбара. — Конечно, помню. Жутковато было, но оч-чень красиво.

— Он перенял этот жест у пьянчужки-костюмерши, которая разобиделась на знаменитую актрису. Нет, Гаунт умеет подмечать такие тонкости.

— Да? — оживилась Барбара.

— Похоже, вам уже лучше.

— Немного. А вы очень добры, — сказала Барбара и посмотрела на Дайкона, точно увидела его впервые. — Вам ведь, должно быть, до смерти надоели наши вечные дрязги.

— Вам не из-за чего извиняться, — заверил её Дайкон. — Тем более, что до сих пор толку от меня было мало.

— Почему, вы так замечательно слушаете, — улыбнулась Барбара.

— Я просто до безобразия осторожен, если можно так выразиться.

— Как там всё-таки у Сима дела? — вздохнула девушка. — Вы ничего не слышите?

— Мы уже слишком далеко, чтобы их услышать. Если, конечно, они не попытаются друг друга перекричать. А что бы вы рассчитывали услышать? Глухие удары?

— Не знаю. Ой, послушайте!

— Нда, — задумчиво произнёс Дайкон несколько секунд спустя, — это и впрямь походило на глухой удар. Неужто мистеру Квестингу снова досталось на орехи — во второй раз за каких-то две недели?

— Боюсь, что Сим всё-таки врезал ему.

— Я тоже, — согласился Дайкон. — Посмотрите-ка.

Из-за заросли мануки появился мистер Квестинг, бережно прижимая к лицу носовой платок. Он медленно прошествовал по тропе, а когда поравнялся с молодыми людьми, те увидели, что его платок обагрён кровью.

— Ух ты, ему нос расквасили, — восхитился Дайкон. — Ну и дела!

— Он меня увидит, — всполошилась Барбара. — Надо бежать…

Но было уже поздно — мистер Квестинг заметил их. Все так же, не отрывая окровавленного платка от лица, он приблизился к ним почти вплотную и остановился.

— Вот, полюбуйтесь! — возопил он. — Вот к чему приводит душевная доброта. Я хотел как лучше — и вот что получил в награду. Что вы совсем тут все с ума посходили? Не успеешь предложить дамочке выйти за тебя замуж, как на тебя набрасываются какие-то головорезы, и ты ещё рад ноги унести. Нет, братцы, я с этим бардаком покончу. Извините, мистер Белл, что вас опять втянули в семейные дрязги.

— Ничего страшного, мистер Квестинг, — вежливо ответил Дайкон.

Мистер Квестинг неосторожно отнял от носа платок, и в ту же секунду на его рубашку одна за другой плюхнулись три крупные красные капли.

— Дьявольщина! — выругался он, поспешно зажимая нос. — Послушай, Бабс, — прогнусавил он сквозь платок, — если передумаешь, то ещё не поздно, но только поторапливайся. Я начинаю завинчивать гайки. Дам полковнику срок до конца месяца, а потом — пусть выметаются к чёртовой матери! Жаль свидетелей нет, не то я упёк бы твоего драгоценного братца за решётку. Бандюга чёртов! Хватит с меня! Баста. Я сыт по горло вашей семейкой. — Мистер Квестинг вытаращился поверх носового платка на Дайкона. — Ещё раз извините, старина. Вот увидите, в самое ближайшее время здесь все разительно переменится. А сейчас — счастливо оставаться.

Много воды утекло после завершения описываемых здесь событий, но Дайкон, вспоминая первые две недели в Ваи-ата-тапу, вынужден был признать, что все его обитатели постоянно ощущали, будто сидят на пороховой бочке. В течение довольно продолжительного времени жизнь на курорте шла размеренно и спокойно, а потом, когда всем уже начинало казаться, что все изменилось к лучшему, следовал очередной взрыв — внезапно, как гром среди ясного неба. Правда, после угроз Квестинга, Дайкон уже почти не верил в то, что Клэры вновь заживут по-старому. Уклончивое поведение полковника Клэра, его жалкий вид — все это неопровержимо свидетельствовало о том, что ультиматум ему предъявлен. Однажды Дайкон наткнулся на миссис Клэр в тот миг, когда она, стоя на коленях перед запылённым чемоданом, разглядывала старые фотографии Эдварда, недоуменно тряся головой и бесцельно раскладывая их по стопкам. Перехватив взгляд Дайкона, она смущённо забормотала о том, что семейный уклад нужно сохранять всегда, куда бы ты ни переезжал. Барбара, увидевшая в Дайконе союзника, поведала ему, что взяла с Саймона обет молчания по поводу случившегося, однако Квестинг, даже не поменяв рубашку, заперся в кабинете с полковником на целых полчаса и, без сомнения, изложил свою версию инцидента. Дайкон, в свою очередь, рассказал о скандале на озере Гаунту, но тут же пожалел о своём поступке. У актёра просто глаза разгорелись.

— Дьявольски интересно, — произнёс он, потирая руки. — Прав я всё-таки оказался насчёт этой девушки. Не такая она и простушка. Я ведь никогда не ошибаюсь. Да, верно, она ходит как бегемот, разговаривает как помешанная и гримасничает как целая стая обезьян. Но все это из-за отсутствия опыта и уверенности в своих силах. Но основа у неё есть. Жизненная закваска. Дайте мне закваску, пару живых глаз и свободное время — и я, подобно Пигмалиону, создам настоящую красотку. У Квестинга-то просто слюнки текут!

— Квестинга в первую очередь интересует этот курорт.

— Дорогой мой Дайкон, ни один здравомыслящий мужчина ради нескольких луж грязи не женится на женщине, которая его не привлекает. Нет, говорю тебе, Барбара — вовсе не обычная девушка. Я ведь беседовал с ней. Наблюдал за ней. Сам знаешь: я никогда не ошибаюсь. Помнишь ту девчонку в «Единороге»? Тоже без образования и выучки, но ведь я сразу разглядел в ней недюжинный талант! С тех пор… Сам знаешь. — Чуть помолчав, Гаунт добавил: — А что, может, попытаться? Занятно будет.

— Что — попытаться? — еле слышно выдавил Дайкон, борясь с нарастающей паникой.

— Что если я сделаю Барбаре Клэр подарок, а Дайкон? Как назывался этот здоровенный магазин готового платья в Окленде? Возле отеля. Дурацкое название. Не помнишь?

— Нет.

— «Ай-да Сара», вот как! К концерту маори Барбара получит новое платье. Чёрное, разумеется. Это ведь проще простого. Только напиши им сразу. А лучше — съезди в Гарпун и позвони, чтобы доставили платье с завтрашним поездом. Я видел подходящее в витрине — шерстяное с блёстками. Очень славное. Оно ей пойдёт. Пусть заодно подберут подходящие туфли и перчатки. И чулки, если можно. Попробуй уж как-нибудь выяснить её размер. Да, и бельё, конечно. Представить страшно, что она носит. Я лично займусь ею, Дайкон. Потом отвезём её к парикмахеру. Я буду стоять над ним и подсказывать, что делать. Я сам наложу ей макияж. Да, если в «Саре» не поверят, что ты мой секретарь, пусть свяжутся с отелем. — Гаунт самодовольно взглянул на молодого человека. — Какой я всё-таки ребёнок, да, Дайкон? В том смысле, что получаю такое удовольствие от подобных забав.

В голосе секретаря прозвучал лёд:

— Но, сэр, ведь это невозможно!

— Почему, черт побери!

— Как можно сравнивать Барбару Клэр с девчонкой из «Единорога»?

— А что — у той козявки тоже были способности. Просто вульгарность из неё так и перла.

— Барбара совсем не такая, — с волнением произнёс Дайкон. Посмотрев на своего пыжившегося от гордости хозяина, он продолжил: — Да и Клэры, сэр, никогда этого не поймут. Вы же знаете, какие у них старомодные взгляды. Чтобы незнакомый человек дарил одежду их дочери…