беспокоило. Раздражение, которое он испытал, увидев насмешливую улыбку на лице Ровены, еще медленно тлело в нем, и он не хотел признаться себе, что его дурачили и считали за простака.

Леди Лесли, несомненно, было очень хорошо известно, что полковник Армбрастер скорее бы отказался выделить сопровождающего из числа военных для охраны незамужней девушки восемнадцати лет, чем для двенадцатилетнего ребенка. Он не стал бы принимать в расчет и то обстоятельство, что за девушкой в пути должна была присматривать особа женского пола, выделенная в качестве еще одного сопровождающего.

Учитывая новые обстоятельства, Тарквин намеревался уже сообщить ее милости, что в таком случае выполнить приказ о сопровождении Ровены де Бернар во Францию он не может. Ему хотелось немедленно покинуть этот дом и Глен Роуз и навсегда забыть об этом неприятном деле. Но снаружи, неистовствовала снежная буря, и даже через толстые стены рабочего кабинета, в котором леди Лесли приняла его, и сквозь потрескивание поленьев в камине Тарквин слышал, как завывает ветер и дождь со снегом ударяет в оконные стекла.

– Для меня была бы огорчительной сама мысль о том, что возраст моей племянницы в какой-то мере может повлиять на ваше решение сопровождать ее во Францию, – начата леди Лесли. – Ей уже почти восемнадцать, и она сама себе хозяйка. Кроме того, полковник Армбрастер характеризовал вас с самой лучшей стороны, и все приготовления к отъезду уже сделаны. Я сомневаюсь, что смогу найти кого-то другого, если вы измените свое решение.

Ее мелодичный голос внезапно стал резким:

– И, конечно же, было бы чистым безумием отпускать ее одну.

В тоне ее голоса Тарквин почувствовал вызов, полный такой дикой ярости, что на какое-то мгновение чуть было не потерял самообладание. Повернув голову, он улыбнулся, но улыбка его отнюдь не была приятной.

– Мне трудно поверить, что вы, леди Лесли, при вашей чувствительности и предрасположенности все принимать близко к сердцу могли хотя бы на минуту допустить возможность отправки вашей племянницы во Францию в разгар войны.

– О, это не я придумала, – отрывисто сказала леди Лесли. – Так решила сама Ровена. Она непреклонна в своем стремлении возвратиться на родину именно теперь, когда умерла ее бабушка. Кроме того, у нее есть брат, который живет одиноко. Если уж она что задумала, то никто не в силах отговорить ее. Вы не можете себе представить, как она упряма.

Своенравный характер Ровены уже не составлял тайны для Тарквина. Но он не собирался сообщать леди Лесли о том, что успел встретиться с ее племянницей при обстоятельствах, мягко говоря, неординарных. Капитану стало ясно, что Файоуна Лесли ничего не знала об исчезновении девушки из дома и о том, как она была одета, а сам он не собирался говорить ей об этом. Ему расхотелось принимать участие в игре между теткой и племянницей, в которой он, как ему казалось, выполнял роль пешки.

– Надеюсь, вы понимаете, что у меня не осталось другого выбора, – подвела итог леди Лесли, сопровождая свое высказывание протяжным вздохом. – Как это ни прискорбно, Ровена никогда не относилась ко мне с должным уважением, несмотря на все мои старания заменить ей умершую мать. Шесть лет, которые девочка прожила у нас, лорд Лесли и я относились к Ровене как к собственному ребенку. Однако, по-видимому, наши чувства она с самого начала понимала превратно. Мы были к ней слишком снисходительны. Она совсем не похожа на свою кузину, мою дочь Катриону. Ровена нередко злоупотребляет хорошим к ней отношением и все на свете может повернуть в нужном для нее направлении.

– Да, я тоже так считаю, – согласился Тарквин со скучающей миной на лице.

Леди Лесли взглянула на него с облегчением.

– Значит, вы не откажетесь быть ее сопровождающим?

Тарквин осознал, что попался на удочку. Намерения леди Лесли он мог бы разгадать с самого начала, а теперь будет весьма затруднительно, если совсем невозможно, отказаться от обязательства, ибо этот отказ будет воспринят как оскорбление.

Подняв голову и заметив яркий блеск в глазах этой женщины, он понял, что она думает то же самое, и волна неприязни захлестнула все его существо: он почувствовал отвращение ко всем этим мелким проблемам, которыми было озабочено семейство Лесли, к сырым и мрачным стенам замка, к своей собственной гнетущей усталости и в особенности к хитроумным проделкам темноволосой женщины, сидящей напротив него. Встав с сиденья и чувствуя, что у него занемели ноги, он хотел было высказать сожаление и уйти, но леди Лесли опередила его, поднявшись и протянув изящную белую руку, – Великодушно прошу меня извинить, капитан, будем считать визит законченным. Уже поздно, да и вы устали. Ровена будет представлена вам завтра, а сейчас Уильям покажет вам комнату, где вы сможете отдохнуть. Сожалею, что мы не смогли дождаться вас к обеду, так как погода ухудшилась и у нас не было уверенности, что вы прибудете. Я распорядилась, чтобы вам был подан ужин, надеюсь, он удовлетворит вас.

Тарквин вежливо поблагодарил ее, после чего вслед за слугой вышел из комнаты, сдерживая накопившуюся в нем ярость.

Вечер тянулся бесконечно долго. Несмотря на состояние крайней усталости, чувство ноющего беспокойства мешало Тарквину лечь в постель и заснуть. Было совершенно очевидно, что ему придется сопровождать Ровену де Бернар во Францию, как бы он не противился этому. Леди Лесли так повернула дело, что он не мог ответить ей отказом ввиду столь необычных обстоятельств. С другой стороны, ему надоело торчать здесь, в Глен Роузе, и терпеть бесконечные отсрочки, в то время как ему могли бы найти подходящую замену.

Не следует упускать из виду и то, что сопровождать в пути молодую женщину, способную позаботиться о себе самой, гораздо менее утомительно, чем ребенка с его постоянными капризами и трудным привыканием к приступам морской болезни.

Беглого взгляда на Ровену де Бернар в темном коридоре на нижней лестнице оказалось достаточно, чтобы составить о ней мнение как о личности отнюдь не малодушной и слабовольной. Если сам он, застигнутый непогодой в районе вересковых болот, испытывал мучительную усталость, то Ровена держалась бодро и непринужденно, а от резких порывов ветра ее нежное лицо только приобрело здоровый румянец. А как она встретила его взгляд, метавший искры ярости и недоверия! Мисс де Бернар не стушевалась и не отвела глаз, напротив, в них плясали бесенята насмешки. Нет сомнения в том, что эта девушка обладает характером и выдержкой.

Заснуть ему так и не удалось. Выйдя из комнаты, он попал в длинную галерею, стены которой были украшены портретами суровых шотландских горцев, когда-то живших в этом замке. Изображения повторялись в бесчисленных вариациях, и Тарквину скоро надоело их рассматривать. Галерея имела