– Насколько серьезно ранен этот человек?

– Я... мы не знаем этого, мисс. Хирург определит.

Глаза Ровены сузились до щелочек.

– И вы пытаетесь мне внушить, что ничего не знаете о характере его ранения? Совсем ничего?

– Мы знаем, что его ударили копьем в спину. Тот, кто принес его, сказал, что видел, как это произошло.

– И вы хотели дать ему бренди? А если у него проникающее ранение желудка или легких? Дайте мне перевязочный материал. Подойдите сюда и смотрите, как нужно облегчать страдания раненых.

Прежде всего помогите мне поднять его. Ведь он может захлебнуться кровью, если закашляется в лежачем положении.

После того как раны Исмаила были перевязаны, Ровена настояла, чтобы патана немедленно показали хирургу. Она облегченно вздохнула, когда врач сказал, что раны Исмаила, слава Богу, не смертельны.

Все мысли Ровены были обращены теперь к Тарквину.

– Если он жив, если Богу будет угодно возвратить его мне, я больше никогда не допущу ссор между нами. Если Квин жив.

Она подняла голову и увидела на востоке слабый свет забрезжившей зари. Вот-вот должно было подняться солнце, рассеять пелену тумана и окрасить холмы в розовый цвет.

Нетвердой походкой она подошла к ближайшему дереву и прислонилась к нему головой. Она стояла, закрыв глаза и не двигаясь, а свет зарождающегося дня заполнял пространство вокруг нее. В ветвях деревьев над ее головой начинали просыпаться птицы, трепеща крыльями. Взошло солнце. Оно поднималось все выше и выше, и его яркие лучи слепили Ровене глаза. Жизнь Квина не оборвалась. Он находился где-то в пути и, может быть, уже приближается к Брюсселю или Ватерлоо. Ровена была целью его поисков, он шел ей навстречу и встреча эта обязательно должна была состояться. Ровена непоколебимо верила в это, и благодаря этой вере ей становилось все лучше и спокойней.

Через дорогу по направлению к ней рысью шла лошадь. Ровена услышала ее храп и скрип кожаного седла, когда всадник остановил лошадь и слез с нее. Ровена открыла глаза и осмотрелась. Навстречу ей, прихрамывая, медленно шел мужчина. Его мундир был разорван, шлем и рукавицы потеряны. Солнце поднялось уже высоко и ярко светило, но его лицо было скрыто тенью.

– О, Боже! – выдохнула Ровена.

Он остановился в нескольких метрах от нее, раскрыл навстречу ей свои объятия, и Ровена, ни секунды не медля, кинулась к нему.

Она чувствовала, как губы Квина коснулись ее губ и стали покрывать их поцелуями. Два человека, долго не видевшие друг друга и страстно мечтавшие о встрече, стояли, обнявшись, омываемые ласковыми, теплыми лучами утреннего солнца.