Розой владела Весна некогда, ныне же — ты.
КНИГА ХIV
ПОДАРКИ
В платье застольном когда красуется всадник, сенатор,
Да и Юпитер-то наш вольности шапку надел,
А домочадец гремит на глазах у эдила костями,
Хоть ледяной водоем видит он рядом с тобой, —
Каждый подарком своим пусть оделяет гостей.
«Вздор они все, пустяки и даже того еще хуже!»
Кто же тут спорит? И кто б явное стал отрицать?
Что же, однако, Сатурн, мне в дни эти делать хмельные,
Иль мне о Фивах писать, о Трое, о мрачных Микенах?
«Ты на орехи играй», — скажешь. Орехов мне жаль.
Можешь на месте любом расстаться ты с книжкою этой:
В двух здесь описан стихах каждый отдельный предмет.
Если ты спросишь, зачем даны заголовки, скажу я:
Чтоб, коль угодно, ты мог лишь заголовки читать.
Если б на тонкие мы не распилены были дощечки,
Славным бременем мы были б ливийским клыкам.
Кровью убитых тельцов двор владыки счастливый дымится,
Ежели новый почет в воск пятилистный внесен.
Чтоб не туманился взор усталый от мрачного воска,
Ты на слоновой кости черные буквы пиши.
Триптих ты наш не сочтешь никогда за ничтожный подарок,
Если напишет тебе милая здесь: «Я приду».
Точно из воска листки, хоть пергаментом их называют:
Сколько угодно на них можешь писать и стирать.
Хоть еще не прочла, но знает дева
Все желанья Вительевых табличек.
Видя, что крохотны мы, ты считаешь, что к милой пошлют нас.
Нет, на табличках таких просят и долг уплатить.
Ты отнюдь не считай ничтожным даром,
Коль пустую дарит поэт бумагу.
К малознакомым идя или к милым друзьям отправляясь,
Эта бумага всегда их «дорогими» зовет.
Эти шкатулки ничем другим, кроме желтой монеты,
Не наполняй: серебро пусть в деревянных лежит.
Если хоть что-нибудь есть на дне шкатулочки нашей,
Будет подарком, а нет — эту шкатулку бери.
Если по-разному вдруг у тебя обернутся все бабки,
Скажешь, что я подарил ценный подарок тебе.
Пусть вас и меньше числом, чем бабок игральных, но в кости
Часто крупнее игра, нежели в бабки, идет.
Ловко умеет рука бросать по нескольку бабок;
Если их стопкой метнешь — будешь молиться ты зря.
