основатели этой страны. Вы знали моего отца. Знали, какой гордый он был человек. Он берег и защищал свою честь… Я его дочь, Алекс. И то, что я женщина, не означает, что у меня нет чувства собственного достоинства и я — не имею представлений о добре и зле.

— Неужели твое счастье, то есть наше с тобой счастье, тебе не дороже, чем какие-то смутные понятия о чести?

— Счастья без чести не бывает.

Алекс молча обнял ее.

— Должен же быть какой-нибудь выход, — тихо сказал он, осушая поцелуями ее щеки. Но в глубине души он знал, что положение безвыходное.

Алекс постучал в дверь дома номер 121 по Ройял-стрит Мимо, смеясь и разговаривая, проходили хорошо одетые джентльмены с дамами, катились экипажи и кебы, в которых ехала самая разнообразная публика: от ирландских батраков до аристократов, от служанок с Примесью негритянской крови до матросов.

Все это проходило мимо сознания Алекса. На его повторный резкий стук тяжелая деревянная дверь отворилась. На пороге стоял слуга Томаса Демминга Джексон Терчер.

— Хозяин дома? — спросил Алекс.

— Да, господин дю Вильер. — Джексон, плотный мужчина не старше тридцати, но уже лысеющий, поклонился. — Я доложу ему о вашем приходе. — Он прошел через узкий, тускло освещенный коридор, загроможденный с обеих сторон книжными палками, и вскоре вернулся с Томасом — Рад тебя видеть, Алекс, — сказал Томас. Они пожали друг другу руки. Томас тут же повел его в свой кабинет, обшитый деревянными панелями. По стенам висели дипломы и свидетельства всяческих достоинств в деревянных рамках, на одной из стен расположилась картина: парусное судно попало в шторм.

Томас показал на одно из обтянутых кожей кресел перед широким дубовым столом. Алекс устало опустился в него.

Томас внимательно посмотрел на лицо друга: вид утомленный, озабоченный, веки набрякли.

— Я понимаю, что ты пришел неспроста.

Алекс тяжело вздохнул и потянулся к голове как бы для того, чтобы пригладить свои волнистые каштановые волосы.

— Томас, мне очень нужно с тобой поговорить.

Томас насторожился.

— Продолжай.

— Речь идет о Николь.

Томас с тревогой поднял голову.

— С ней ничего не случилось?

Алекс махнул рукой, успокаивая его.

— Нет-нет, с ней ничего не случилось.

Томас никогда еще не видел Алекса в таком состоянии. Его как будто раздирали совершенно противоположные желания.

— Я бы хотел знать, Томас… что ты думаешь о ней? Ты общался с ней не так уж долго, но все же… — Он отвернулся к окну, сосредоточив взгляд на судне, которое боролось с волнами.

Можно было подумать, что и в его душе бушует буря. — Ты знаешь, мы были с ней близки. Не хочу отрицать это… Но я подумал, что если ты питаешь к ней настоящую любовь, то это, не имеет большого значения…

Томас был ошеломлен.

— Ты хочешь от нее избавиться? — «Господи, ведь Алекс только что переспал с ней, и вот…» — Ты спрашиваешь меня, не хочу ли я взять Ники в любовницы?

— Нет, черт возьми! Нет! — закричал Алекс, вскакивая. — Подобное мне просто не приходило в голову.

— Чего же ты хочешь?

— Я наблюдал за вами за ужином и во время приема. Я заметил, как ты смотрел на нее. Я хотел бы знать, достаточно ли ты влюблен, чтобы жениться на ней.

— Жениться? — переспросил Томас, открыв рот.

Алекс весь подобрался.

— А что в этом предположении удивительного? Я знаю, что ее прошлое… скажем так… небезупречно, но могу заверить тебя, что до встречи со мной она была девственницей. Я не встречал женщин с более добрым сердцем. Она отзывчива и заботлива. Безупречно честна. Ты не будешь сожалеть, если женишься на ней.

— Ты все понимаешь превратно, мой друг, — сказал Томас, начиная сознавать, в чем заключается проблема. Лицо Алекса выражало тревогу за Ники. Под этим бременем поникли его гордые плечи.

Алекс то вставал, то садился. Его грудь теснило, словно она налилась свинцом. Во рту пересохло, внутри все свело.

— Стало быть, твои намерения по отношению к ней вполне, честные?

— Алекс, у меня нет никаких намерений по отношению к Николь. В тот день, когда я пригласил ее на прогулку, ты похоронил мое предложение. — (Алекс понурился.) — Ники — красивая молодая женщина. Одна из самых прелестных, каких я когда-либо видел. И я уверен, что все сказанное тобой о ней правда, но…

— Но что?

— Во-первых, я хочу знать, чего ты добиваешься, — сказал Томас. — Если, конечно, она тебе не надоела?

— Надоела? Сомневаюсь, что она вообще когда-либо может надоесть. — Закрыв глаза, Алекс откинулся на спинку кресла. — Ники не похожа ни на одну женщину из тех, что я знал. Власть, деньги, общественное положение — все это для нее ровно ничего не значит. Больше всего она дорожит своей честью. И готова на все, только бы ее сохранить. Даже рискуя своей жизнью. На прошлой неделе она попыталась убежать от меня. Бог свидетель, я был страшно обеспокоен. С ней могло случиться все что угодно.

— И, чтобы оградить ее от подобных случайностей, ты хочешь отдать ее мне.

— Я доверяю тебе, Томас. Знаю, что ты будешь относиться к ней по-доброму. Если бы у меня были основания думать, что она может выйти замуж и быть счастливой, я не стал бы мешать этому.

— А что чувствует сама Николь?

— Не знаю. Знаю только, что она не хочет быть моей любовницей.

Томас вышел из-за стола.

— На балу я ее развлекал, потому что был уверен в одном: она хочет отвлечься от своих мыслей. Ты ведь был с Клариссой. Однако вы с Ники обменивались такими взглядами, что всем было ясно: между вами что-то происходит. — Томас присел на край стола возле Алекса. — Я хорошо понимаю твое положение, Алекс. Знаю о притязаниях Фортье на Бель-Шен. Знаю, что ты не можешь жениться на Ники. И знаю, что ни одна женщина никогда не влекла тебя так сильно.

— Она очень мне дорога. Но почему, я и сам не знаю, ведь она доставила мне столько хлопот.

— На твой вопрос нетрудно ответить: ты впервые встретился с доброй и славной женщиной, с которой тебе есть о чем поговорить, женщиной довольно самостоятельной, которая отнюдь не спешит выполнить каждое твое повеление. Короче говоря, Алекс, ты впервые встретил женщину, достойную твоей любви.

Алекс фыркнул:

— Я не верю в любовь. Уж кто-кто, а ты должен бы это знать.

— А вот я верю. И не успокоюсь, пока не найду женщину, которую действительно полюблю.

Алекс тихо рассмеялся.

— Прости, друг, но ты сентиментальный глупец.

— А ты, Александр, циник.

Алекс рассмеялся. Поняв, что его друг не испытывает личного интереса к Николь, он почувствовал облегчение и снова взял себя в руки. Но ведь он пришел именно для того, чтобы узнать, не женится ли его друг на Николь, не возьмет ли на себя заботу о ней.