очень хочется, чтобы им был Ефимов.

В дверь позвонили.

— Ну вот, оперативно сработали. Нам даже предложить нечего своим коллегам.

Сычев отправился открывать дверь. К его удивлению, он увидел не того, кого ждал. На площадке стоял Ефимов в штатском костюме. Если бы они могли посмотреть на свои лица со стороны! Тут было над чем посмеяться.

— Извините. Василь Василич дома? — спросил Ефимов, впившись взглядом в чужака.

— Он уехал в отпуск, — ответил Сычев.

— Извините.

Подполковник повернулся и зашагал по лестнице вниз. Сычев захлопнул дверь и вернулся в комнату.

— Боюсь, что Ефимов тут ни при чем, — задумчиво протянул следователь.

— А я могу утверждать, что версию с ограблением можно не рассматривать вовсе.

Горелов стоял возле открытой коробки из-под телевизора и чесал белобрысый затылок. Коробка была набита пачками денег. Сычев подошел ближе, щелкнул языком и добавил:

— А убийца ничего не знал о Кузьмове. Он чужак. Ушел и оставил то, ради чего все они живут!

— Черт! — промычал лейтенант. — И сразу все стало каким-то странным и непонятным.

— А ты хотел, чтобы все шло по твоему сценарию? Рано тебе в Конан-Дойли записываться.

Не ломая своих традиций, Дмитрий Николаевич Шевцов обедал в «Савойе» строго по своему распорядку. В полутемном пустом зале дежурили телохранители, наблюдал за наглыми мухами и ко всему готовый метрдотель.

Хлыста допустили к хозяину, когда Шевцов перешел к десерту. Яков Корин вел себя свободно и присел к столу раньше, чем его пригласили. Но Шевцов не придал этому значения, его беспокоили другие проблемы, и он не скрывал своего раздражения.

— Что творится в казино, Гек?

— Некоторые перестановки. Мелочи, которые вас не должны беспокоить. К тому же они были согласованы с вами. — Шевцов поковырял фруктовое желе, но есть не стал.

— Некоторые? Легавый сел в кресло главного звена. Это не шутка.

— Он под моим контролем.

— А что случилось с Глухарем?

— Диагноз — паралич сердца. Это заключение врачей. Мы ничего не потеряли. Глухарь давно уже вышел из-под контроля и работал на себя при поддержке банды Соленого. Он выполнял наши требования, хоронил и вычищал мусор за стрелками Князя, выполнял охранные функции, но этого слишком мало.

Шевцов вытер губы салфеткой и закурил.

— Значит, Глухарь пользовался нашей крышей в своих целях. Где его люди?

— Разбрелись по мелким группировкам.

— И кто же будет нас защищать? Где силовики?

— Мы пустим в подвал ментов. Они еще не избалованы красивой жизнью и будут служить с большим рвением. Свято место пусто не бывает.

— Хочешь создать филиал Петровки под эгидой игорного дома?

Четвертый этаж — бордель. Третий — киллеры, второй и первый — рулетка, а подвал — для тех, кто должен все это взорвать к чертовой матери.

— И вернуться к себе в отделение на зарплату.

— Ты слишком много на себя берешь, Яша. Ты ноль. Я решаю кадровые вопросы.

— Результаты нам известны. Вы лишили меня инициативы, сделав марионеткой. Вы вмешивались в каждую мелочь, не давали мне работать. — Хлыст говорил твердо и уверенно. — Что вы хотите? Какие могут быть результаты, если такой структурой руководит слепой?

— Слепой?

— Вы за последний год в казино не появились ни разу, а меня сделали бессловесной куклой в своих руках. Итого два слепца.

В воздухе повисла пауза. Шевцов загасил сигарету и, изменив тон, спокойно спросил:

— Что случилось с Котом?

— То, что и должно было случиться. Его кастрировали и посадили на иглу. Кот работал на наркокартель, который в обход нас реализовывал героин в нашем заведении. Я не стал ссориться с наркодельцами. Но я сдал Кота тем, кто имел на него зуб. Кошек и собак хватает. Кота заменили на человека и Глухаря тоже. Хватит с нас зоопарка.

— У Кота были сообщники?

— Да, два бармена и менеджер. Их отправили на кладбище. Там у нас еще есть свои места и влияние.

— Кот может заговорить.

— Если выживет. Его боссы очень на него обижены. Кота нашел таксист, вызванный к нему на дом. Любопытное зрелище. На столе гора рассыпанного героина, а на вершине продукт кастрации.

— На моих глазах рушится империя, которую я создавал годами. А ты утверждаешь, что все прекрасно!

— В наше время все меняется со скоростью света. Одна система сменяет другую, старые отношения не похожи на новые. Мы меняемся вместе со временем. Вы называете эти процессы гибкостью. Я научился у вас быть гибким и понял, что только я сам могу управлять теми процессами, которые происходят вокруг меня. Машина работает ритмично, казино кует деньги и превышает прошлогоднюю прибыль вдвое. Уходят старые клиенты, приходят новые. Картина резко меняется, это могу замечать я, наблюдая за процессом ежедневно, а не вы, сидя в Думе среди скандальной своры показушников. Если год назад я видел в игровом зале бритоголовых быков и их шлюх, то теперь у нас появись новая прослойка, которой мы еще не дали названия. Денег больше не стало и меньше тоже. Они кочуют из рук в руки. Чем больше нищих, тем больше богатых, и этот крен растет.

Шевцов с опаской взглянул на Корина.

— Вижу. И ты меняешься. Я помню, как ты начинал.

— Мне стало легче дышать, после того как я выскользнул у вас из-под каблука. Я делаю свое дело и знаю, как надо его делать. Вы можете меня уволить. Я не пропаду. Но кто сядет в мое кресло? Где вы возьмете человека, которому сможете доверить такую машину и будете уверены, что он вас не обчистит до нитки? Это я сделал вас одним из самых богатых людей страны. Вы мой большой должник. Я не удовлетворен своим сегодняшним положением. И помните, я свободен и могу уйти в любую минуту. Туда, где мне предложат власть и деньги. Никто никогда не ценил холуйство. Мне оно тоже надоело. Понимаете? Новые времена, новые отношения.

Хлыст встал и направился к выходу.

В эту ночь Гном не сомкнул глаз. Он и секунды не думал об отдыхе, в то время как Фил заливался храпом. Как только начало светать. Гном приподнялся на скрипучей раскладушке и взглянул на постель, где спал его пастух. Фил лежал на боку, лицом к стене и ровно дышал. Гном уже придумал отговорку, если душегуб его накроет, к тому же Гном соорудил из кухонного ножа отличное перышко, и если Фил пойдет в атаку, то он ему вкрутит шило в бок.

Как Гном ни храбрился, но, пока он надевал штаны, все тело покрылось противным липким потом. Гном боялся своего пастуха, несмотря на то что в последние недели Фил утратил бдительность. Они жили и общались спокойно, как бы найдя общий язык. Гном ни разу не сделал ни одной попытки бежать.

Последние недели хозяин перестал запирать двери на ночь и прятать ключи под подушку. Даже когда он уезжал в город, он не приковывал Гнома наручниками к отопительной трубе. Гном и сам понял, что побег — это еще не свобода. Ему торопиться некуда. Он наблюдал за Филом и поражался его нюху. Сыщик разделил участки на квадраты и очень скрупулезно обследовал каждый. Предварительная работа, которую они сделали зимой, оставив в лесу не одну версту лыжных полос, дала свои результаты. Снег сошел, круг поисков сузился, теперь они месили грязь в резиновых сапогах. Такая настырность, целеустремленность и грамотность не могли не увенчаться успехом. Гном оставался человеком в себе, как улитка, и не любил сильных личностей, которые оказывали на него давление. За последнее время Фил внушил ему, что