— Поверь… — повторила Девон. — То же самое Ева сказала Адаму.

Кристи заразительно расхохоталась.

— Хорошо, — вздохнула Девон. — Я подумаю о твоем предложении.

Некоторое время Кристи делала вид, что вполне довольна таким ответом, но хитрая улыбка не сходила с ее лица. Подруги прошли на кухню, где Девон налила Кристи дымящийся кофе.

— Как поживает Франциск? — Девон постаралась переменить тему разговора.

— Он великолепен, как всегда.

— А я было подумала, что все мужчины — скоты.

— Ну, в таком случае он весьма обаятельный скот… Кстати, коли уж речь зашла о скотах… как поживает Джонатан?

У Девон все сжалось внутри.

— Звонил тут несколько раз… но я с ним не разговаривала и видеть его больше не желаю.

— Я вот что подумала… может, этот Джонатан не такой уж плохой?

Девон слабо улыбнулась.

— Какая разница… Плохо то, что я не могу не переживать. Сегодня ночью, например, когда я вспоминала, как у нас с ним все было… Боюсь, в будущем мне вряд ли грозит что-либо подобное.

— Может быть, когда он позвонит в следующий раз…

— Нет! — Девон покачала головой. — Ты его не знаешь, а я — знаю. Стоит ему только начать говорить — и я человек конченый. Он из той породы людей, что и скалу способны сокрушить.

Кристи, решив больше не спорить, молчала.

— А ведь как я верила ему, Кристи! Но я терпеть не могу, когда меня используют. Не хочу ощущать себя дешевкой.

— Я же говорила, все мужики — сволочи.

Когда Кристи ушла, Девон долго не могла успокоиться. Ночью ей привиделся эротический сон, главным героем которого являлся Джонатан. Она проснулась и, присев на край постели, долго недоумевала, отчего один только образ этого человека может воздействовать на нее с подобной силой.

— Черт тебя побери, Джонатан Стаффорд! — шептала Девон, глядя в темноту.

Она снова попыталась уснуть, но безуспешно — так и лежала без сна, глядя прямо перед собой, пока не зазвонил телефон. Приподнявшись на локте, Девон сорвала с аппарата трубку:

— Алло!

— Привет, Девон.

— Джонатан… — Это слово вырвалось из ее груди, словно пламя из зажигалки.

— Я все время звоню тебе… Нам нужно увидеться.

— Я не хочу с тобой встречаться.

— Очень жаль, что все так получилось.

— Мне нечего тебе сказать.

— Хорошо, тогда молчи и слушай.

Не позволяй ему снова манипулировать тобой! — предупредил ее внутренний голос.

— Боюсь, твоя идея не из лучших. Мы оба знаем, чем это может кончиться.

— Все в жизни течет, все изменяется… Поверь, я не зря тебе звоню. Нам в самом деле нужно поговорить.

О Господи, начинается… Девон захотелось растоптать телефонную трубку, чтобы голос Джонатана исчез навсегда.

— Я не могу. — Пробормотав это, она протянула руку, чтобы нажать на рычаг.

— Девон, я прошу тебя. Мне будет довольно и тридцати минут. Если после этого в твоем отношении ко мне ничего не изменится, я исчезну из твоей жизни. Навсегда.

Девон молчала. В ее глазах стояли слезы; рука, которая только что готова была нажать на рычаг, безвольно повисла…

— Девон…

— Хорошо. — сказала она тихо. — Где и когда?

— Сегодня вечером. Я приеду к тебе — или, если хочешь, ты ко мне…

— Нет! — Она с тоской вспомнила, что и у него, и у нее дома они занимались любовью. — Выберем какое-нибудь нейтральное место.

Он ответил не сразу.

— Хорошо. Я попрошу Генри заехать за тобой в восемь. — Голос Джонатана звучал глухо, почти официально.

Девон утвердительно кивнула, не сразу сообразив, что он не может ее видеть.

— Договорились.

Что ему от нее надо? Неужели он хочет заключить очередную сделку? Или надеется, что ему опять удастся затащить ее в постель, а потом она сама поднимет вверх лапки? Постепенно на нее снова стал накатывать гнев.

— Девон…

— Слушаю, — сухо прозвучал ответ.

— Я скучаю по тебе.

Она повесила трубку.

Я скучаю по тебе. Эти слова отнюдь не отражали истины. Он просто без нее погибал. Пытался позабыть, работал как одержимый пока ему однажды не сделалось плохо. Тогда он поехал домой и рухнул на диван, отлично понимая, что заснуть все равно не удастся. Стоило ему погрузиться в забытье, как она сразу же оказывалась рядом — разговаривала с ним, улыбалась ему, смотрела на него искрящимися изумрудными глазами.

И еще — она верила ему, хотя ей не следовало этого делать.

Мэдди оказалась права. Ему нужно было снять шоры, попытаться взглянуть на события ее глазами. Правда, теперь, возможно, это уже и ни к чему.

У Джонатана засосало под ложечкой. Он ее обидел, обидел жестоко — это можно было услышать в ее голосе. Ему потребуется максимум терпения, чтобы залечить ее рану. Дело трудное, но попробовать стоило.

Как могло случиться, что эта женщина вдруг сделалась для него совершенно необходимой? Возможно, все произошло потому, что она слишком привлекательна для него физически. И еще она хороший друг… Но какой друг стерпел бы подобное обращение?

И все же после разговора с Девон Стаффорд почувствовал себя значительно лучше. Ему даже удалось сосредоточиться на работе, в частности на проблемах «Холидекс индастрис», которая явно переживала трудные времена. До вечера он успел просмотреть и разобрать больше документов, чем за все предыдущие дни.

В семь тридцать все у него было наготове. Стаффорд надеялся, что ему удалось учесть каждую мелочь; даже костюм — голубая водолазка и темно-синие брюки — свидетельствовал о его желании примириться с Девон, никаких официальных пиджаков или блейзеров — ничего давящего или начальственного.

Подъехав к дому Девон, Джонатан отправил на встречу с ней Генри — он не хотел, чтобы своим мрачным видом она поколебала теплившуюся у него в душе надежду на примирение. Когда она проскользнула в машину, он заметил, как сверкнули во мраке салона ее изумрудные глаза.

— Думала, ты будешь ждать меня в ресторане.

— Я не смог бы столько ждать… — Ему хотелось видеть ее, чувствовать ее присутствие — слишком долго он об этом мечтал. Теперь же, когда она сидела с ним бок о бок и он вдыхал запах ее духов с ароматом цветов апельсинового дерева, ему понадобилось изрядное усилие воли чтобы тут же не заключить ее в объятия.

— Куда мы едем? — спросила Девон.

— К «Валентино». Нам оставили столик в самом спокойном и уединенном месте.

По блеску ее глаз Стаффорд понял, что Девон помнила это заведение и тот вечер, когда он рассказывал ей о своих снах. В паху у Джонатана все напряглось. Девон, отвернувшись от него, смотрела