— Гоф, ты можешь в это поверить? Мы сидим на тонне норделя, который стоит несколько сотен тысяч, а легавые ищут гребаные котелки и сковородки.

Теперь у меня появились новые дела в Англии: отправлять пустые машины и получать груженые. Я доехал до телефонной будки и попросил Марти пригнать еще один «форд-капри», а заодно прихватить кинопроектор и экран. Мак-Канн остался его дожидаться и охранять гашиш. Я полетел из Шаннона в Хитроу. Помимо членов Тафии, еще несколько моих друзей согласились перевозить гашиш из Ирландии в Англию за гонорар в две тысячи фунтов. Среди них были Энтони Вудхэд, Джонни Мартин и еще несколько университетских приятелей с женами. Я отправил две университетские пары в Ирландию, чтобы их встретил там Марти. Подготовив авторемонтную мастерскую в Винчестере и гараж для приемки автомобилей и потрошения тайников с гашишем, полетел обратно в Шаннон.

На ферме в Ньюмаркет-он-Фергус два университетских преподавателя с супругами сидели в полутемной гостиной, пялясь в экран, на котором крестьянская девочка совокуплялась с хряком. Прямо рядом с экраном стоял Мак-Канн и онанировал. После тщетных попыток убедить оксфордцев, что мир не сошел с ума, мы с Марти загрузили гашиш в их машины, и они уехали. Я вылетел в Хитроу проследить за разгрузкой в Винчестере. Грэм дал мне разумный совет не принимать активного участия в лондонских продажах. Я уже и так взял на себя слишком много. Он хотел, чтобы партию толкнул Джеймс Голдсэк. Мне казалось, что это несколько несправедливо по отношению к Чарли Рэдклиффу, который свел нас с Мак- Канном, но согласился. Гашиш, тысяча сто двадцать килограммов, благополучно прибыл в Винчестер и разошелся в Лондоне. Я стал богаче на пятьдесят тысяч фунтов, и все, кто на меня работал, не остались в обиде.

Примитивная структура отмывания денег в Оксфорде моментально была изменена. Каждый день «Анна-Белинда» «продавала» огромные партии платьев. Деннису Г. Марксу, дилеру-филателисту международного ранга, по-прежнему необыкновенно везло на «находки», попадавшиеся в крупных партиях марок. Подставные лица платили наличными компании «Робин Муррей Лимитед» за оформление интерьеров. У меня имелись кредитные карты, страховка и куча всего другого, что говорило о том, что я успешный чувак, чьи дела идут в гору. Для многих, включая моих родителей, я был трудолюбивым и преуспевающим честным бизнесменом.

Теперь друзья брали у меня большие ссуды под удивительные коммерческие идеи. Меня уговорили оплатить закупку десяти тонн голландских свечей в Роттердаме и доставку их в Англию. В результате забастовки шахтеров отключили электричество, и стоимость свечей подскочила. Но в последний момент я решил, что не могу идти против шахтеров, ослабить эффект забастовки. Все мужчины в моей семье в то или иное время работали под землей, рубили уголь в шахтах Южного Уэльса. Возник конфликт интересов. Предприятие прогорело, и десять тонн голландских свечей легли мертвым грузом в подвал под «Анной- Белиндой».

Однако меня искренне заинтересовало предложение одного из друзей. Денис Ирвинг, товарищ по Баллиолу, впервые угостивший меня дурью, последние несколько лет обретался в нью-йоркском Гринич- Виллидж, Хайт-Ашбери, в Сан-Франциско и прочих мекках модных тусовщиков. Теперь он был женат на ямайской актрисе Мердель Жардин, и они жили в Лондоне в огромном пакгаузе, в доке Святой Катерины. Денис задался целью выпустить хит под названием «Иди на...» и уже написал слова, но ни одна из звукозаписывающих компаний и рассматривать бы не стала его опус. Поэтому мы создали собственную звукозаписывающую компанию «Люцифер». Выпускали синглы и долгоиграющие пластинки. Музыка была выдержана в лучших традициях Who и «зеленого» Литтла Ричарда. Ни один магазин не пожелал принять на продажу ни синглы, ни долгоиграющие пластинки. Закончилось все тем, что мы стали продавать синглы по почтовым заказам через журнал «Прайвит ай». Реализовали примерно полторы тысячи экземпляров, и я истратил около пятнадцати тысяч фунтов. К панк-року Дениса Лондон готов не был — дожидался Джонни Роттена.

Помимо хранения свечей подвал «Анны-Белинды» я использовал для выращивания на гидропонике индийской конопли. «Робин Муррей» соорудил столы под плантации, а Энтони Вудхэд ведал удобрением и освещением. Его друг, работавший на БОСС, секретную службу ЮАР, раздобыл результаты исследований того, при каких подкормках из конопли получаются хорошие веревки и плохая дурь. Вудхэд посчитал, что, действуя методом от противного, определит, какие подкормки дают хорошую дурь и плохие веревки. Несмотря на огромные счета за электричество, марихуана получилась пристойная.

Рози забеременела, и, хотя мы оба не оформляли развода, ей хотелось, чтобы у Эмили родилась сестра. Она снова чувствовала в себе потребность родить ребенка. Я знал, что Рози — женщина, которая создана для меня. Мы были счастливы. Я купил ей старинный изящный домик в Ярнтоне, мирной деревушке рядом с Оксфордом, чтобы укрепить наши семейные узы. Мы отпраздновали это событие роскошным двухнедельным отдыхом в гостинице «Доум», в Кирении, на Кипре. В конце августа 1972 года в родильном отделении больницы Хедингтон я стал свидетелем появления на свет моей дочери Мифэнви. Я горячо полюбил малышку с первой минуты ее жизни.

Мифэнви исполнилось два месяца, когда была проведена следующая ирландская операция. Ферму в Ньюмаркет-он-Фергус пришлось оставить из-за пристрастия Мак-Канна к порнофильмам. Ферма стала единственным в Ирландской Республике местом, где устраивали оргии, смотрели и покупали порнуху. В окрестностях Ньюмаркет-он-Фергус полиция остановила и обыскала машину. Запуганные пассажиры признались, где взяли порнографию, и ферму накрыли. Мак-Канн улизнул, а в газетах появилось сообщение, что порнофильмы находятся в полиции Лимерика «под наблюдением». Мак-Канн снял другой сельский дом забавной формы в деревушке с диковинным названием Мун.

Я намеревался по-прежнему использовать странное сообщество уэльских битников и оксфордских академиков для транспортировки гашиша из Ирландии в Англию, но Грэм хотел задействовать свои голландские связи. В последнее время у голландцев было мало работы, и Грэм чувствовал, что пора дать им заработать. Я не спорил.

По утверждению Мак-Канна, в аэропорту Шаннон возникли некоторые осложнения, а следующий груз из Пакистана должен был прибыть особым рейсом компании «Эйр Лингус» из Франкфурта. Мы с Мак-Канном сидели в баре в Муне. Из телефонного разговора с Мэнди я узнал, что груз отправлен из Карачи, но по пути во Франкфурт, вероятно, на пару часов задержится.

— Джим, товар не прибудет во Франкфурт вовремя, и его не погрузят на наш рейс «Эйр Лингус».

— Гоф, он должен поспеть, я тебе десять раз говорил.

— Джим, он опоздает. Ты предпримешь что-нибудь, или мне все отменить?

— Ты что, охренел? Я получу этот гребаный нордель, но теперь мне причитается сотня фунтов за килограмм. Шестьдесят фунтов не покроют затраты Кида, учитывая дополнительные трудности, которые возникли из-за тебя и Склизкого.

— Забудь об этом.

— Вот что мы сделаем, Гоф. Либо ты платишь мне сто фунтов за килограмм, либо я грабану всю партию и стану легендой. Дай мне этот сраный телефон! Какой номер у международной справочной службы? Надо связаться с «Эйр Лингус» во Франкфурте. Гоф, есть у тебя мелочь?

Мне было интересно, что он задумал, черт возьми.

— «Эйр Лингус». Это ваш человек Джим Мак-Канн из Временной ИРА. Мои ребята только что заминировали борт, следующий до Шаннона. У вас есть двадцать минут. — Джим положил трубку, сияя от счастья, которому сам был творцом. — Это должно их притормозить, Говард. А там, глядишь, нордель привезут из Кабула, и его погрузят. Ты меня понимаешь?

— Он из Карачи, а не из Кабула. Они наверняка узнают, что это розыгрыш, Джим.

— Я пользовался кодом, Гоф. У меня есть полномочие на то, чтобы пользоваться кодом ИРА. Они знают, что это не розыгрыш.

— Что ты имеешь в виду, Джим? Несколько боевиков ИРА и парней из британской армейской разведки договорились, что если предупреждение о теракте начинается со слов «это ваш человек», то угроза нешуточная.

— Не остроумничай, Гоф. Это хреновая привычка.

Опоздал или нет борт из Карачи во Франкфурт, возымела ли действие угроза Мак-Канна, не знаю. Возможно, было не столь уж важно, каким рейсом груз прилетит в Шаннон. Возможно, Мак-Канн разыграл передо мной спектакль и его звонок во Франкфурт стал частью представления. Возможно, он беседовал с