на острове. Так ее и оттуда выставили за неподобающее поведение. Тогда она сняла виллу. Настоящий особняк. Роскошный, жутко дорогой. И снова вечеринки с утра и до ночи. По крайней мере, так слышали наши знакомые.

— Продолжайте.

— А потом она просто исчезла. Как-то вечером, примерно неделю назад, на наш телефон пришло сообщение, довольно бессвязное. Зои говорила, что возвращается, что будет дома на следующее утро. Вот и все. Мы до сих пор ждем. Никто не знает, где она. Мы звонили по всем номерам, какие только смогли найти. На вилле ее нет. В отелях тоже. Служащие аэропорта Корфу сказали, что на свой самолет она не села. Как будто исчезла. — Он с надеждой посмотрел на Бена. — У тебя есть какие-нибудь соображения?

Бен немного подумал.

— Давай пройдемся по основным пунктам. Говоришь, тебя смущают деньги. Хорошо. Но ты сам сказал, что у нее много знакомых мужчин. Может быть, на сей раз ей удалось подцепить по-настоящему богатого. Все указывает на то, что она не покидала Корфу и осталась на острове. Зои — красивая девушка, а на Корфу немало состоятельных мужчин, которые живут там в свое удовольствие. Скорее всего, она сидит сейчас на палубе какой-нибудь яхты и ни о чем не беспокоится.

— Такое возможно, — согласился Брэдбери.

— Далее. Есть такая вещь, как кредитные карточки. Заводишь «баркли кард», тратишь пару сотен и получаешь письмо, в котором тебе предлагают заем и открывают кредит, скажем, на пару тысяч. Так что объяснить, откуда взялись деньги, не слишком трудно.

— Разумно, — снова согласился Брэдбери.

— Так что все-таки вас беспокоит? Почему вы считаете, что у нее проблемы?

— Объяснить нелегко. Скорее всего, просто чувство. И дело тут не только в том, что мы всегда старались ее защищать. На сей раз здесь что-то иное. — Профессор подался вперед и посмотрел гостю в глаза. — Мы будем очень благодарны тебе, Бен. Мы просим тебя слетать туда и найти ее. Убедиться, что с ней все в порядке. Что она не подсела на наркотики и не впуталась во что-то ужасное вроде порнографии…

В его голосе проскользнули нотки отчаяния.

— Перестань. С чего бы ей вдруг?

Брэдбери неотрывно смотрел на него, сжимая край стола.

— Ты поможешь нам? Мы доверяемся тебе.

Бен молчал.

— Пойми, мы в отчаянии. Тебе не нужно будет убеждать ее вернуться. Ничего подобного. Просто найди ее, убедись, что ей ничего не угрожает, что она здорова. И попроси связаться с нами. Скажи, что мы сожалеем обо всех наших ссорах, что мы… берем назад все, что когда-либо сказали. Что мы любим ее.

Бен молчал.

— Мы думали сами полететь туда и поискать ее. Но даже если бы мы нашли ее, она не стала бы разговаривать с нами. Только накричала бы. Обвинила бы во вмешательстве в ее личную жизнь, а потом просто убежала бы. Я ее знаю. Появись мы там, было бы только хуже. — Профессор поморщился. — Здесь требуется посторонний, друг семьи, но человек более объективный, знающий, как действовать в таких ситуациях. Бен допил вино и поставил бокал на стол.

— Мне очень жаль, Том, что в вашей семье случилось такое. Очень жаль. — Брэдбери закусил губу. — Но помочь тебе я не могу.

— Разумеется, мы заплатим, — разволновался Брэдбери. — Надо было раньше сказать. У нас есть кое-какие сбережения. Я могу заплатить десять тысяч. Это с лихвой покроет накладные расходы, и еще останется. Я могу перевести деньги по Интернету. У тебя будет мгновенный доступ к счету. Извини, но больше заплатить я просто не в состоянии.

Бен улыбнулся.

— Дело не в деньгах. Я бы сделал все бесплатно. Но, Том, я ушел из бизнеса. Поэтому я здесь. Со всем остальным покончено. Я начинаю новую жизнь.

— Здесь совсем другое. Ничего похожего на то, с чем тебе приходилось сталкиваться раньше. Пожалуйста. Прошу тебя.

— Извини, Том, не могу. — Бен подумал. — Но кое-что я для тебя сделаю. Если тебе нужен человек, которому можно довериться и который сумеет найти Зои, то у меня на примете есть такой парень.

В это самое время в полутора тысячах миль от Англии, на крошечном греческом острове Паксос Зои Брэдбери гнали по берегу к тому самому причалу, с которого она пыталась бежать четырьмя днями ранее. За все это время она лишь теперь впервые увидела солнечный свет. Четыре дня Зои лежала, привязанная, на кровати, и вставать ей позволяли, только чтобы сходить в туалет. Четыре дня ее допрашивали — без перерыва, днем и ночью.

И все четыре дня она ломала голову, пытаясь вспомнить. «Кто я?» Иногда ответом была пустота. Чистая белая страница. Но потом — и все чаще и чаще — что-то начало шевелиться, словно разрозненные, разбросанные фрагменты памяти пытались соединиться, слепиться, проступить из тумана беспамятства. Лица, голоса, места… Они выплывали, дразнили, манили, но как только она пыталась достать их, дотянуться до них, вдруг исчезали, растворялись в серой дымке.

Часами Зои рассматривала крохотный шрам на пальце. Может быть, он у нее с детства. Но как появился? Из-за чего? Она не помнила. Тысячи других вопросов теснились в голове. Откуда она? Кто ее родители и друзья? Чем она занималась? Какую жизнь вела?

И был еще самый страшный вопрос.

«Чего хотят от нее эти люди? Что им нужно?»

По мере того как острый, ошеломляющий ужас сменялся ровным холодящим страхом, она начала прислушиваться к разговорам похитителей. Двое мужчин никогда с ней не заговаривали, и она их почти не видела. Едва ли не все ее контакты ограничивались темноволосой женщиной и блондином. Женщина держалась строго, но иногда как будто оттаивала чуть-чуть и разговаривала мягче.