– Это моя машина, и я никуда отсюда не пойду! – мрачно заявил Коркия, глядя в сторону.

– Ты бы хоть постеснялся, друг, говорить такие вещи в присутствии двух полковников! – заметил Крячко. – Тем более мокрых и злых полковников. Такие вещи просто выводят из себя, друг! Выкатывайся быстро, или я тебе помогу! Ну!

Коркия засопел, но молча полез в дверцу, которую открыл для него Гуров. И в этот момент заговорил швед. Он заговорил по-русски, но акцент был сильно заметен – должно быть, Свенссон здорово волновался. Впрочем, понять его можно было без труда.

– Я иностранный гражданин! – заявил Свенссон. – Требую немедленно связаться с моим посольством! И адвоката.

Гуров с любопытством посмотрел на него.

– Какой вопрос? – сказал он спокойно. – Сейчас свяжемся. Тут это все рядом. Только сначала выйдите из машины, пожалуйста.

Сбитый с толку швед не стал больше спорить и выбрался под дождь. Сумка по-прежнему болталась на его шее, и он сделал попытку ее снять.

– Не трожь! – угрожающе сказал Крячко. – Сумка – это улика!

– Я буду жаловаться на вас, – уныло сказал швед.

Коркия саркастически засмеялся, и было непонятно, то ли он смеется над шведом, то ли над Крячко с Гуровым, которые нарывались на конфликт с иностранцем.

Гуров, не обращая ни на кого внимания, зашагал туда, где все еще лежал в канаве выпавший из «Волги» человек. Разумеется, это оказался второй швед. Строго говоря, он уже не валялся, а сидел в канаве, тупо глядя в ночную тьму и зажимая широченной ладонью рваную рану на голове. На его румяном лице было написано страдание.

– Полюбуйся! – сказал подошедший следом Крячко. – Что значит здоровый образ жизни! Человека из машины выкинули, башку разбили, он в чужой стране, вообще непонятно где, а на щеках румянец, как у девушки!

– Да, он только возит в свою страну наркотики, – сказал Гуров. – А так образ жизни у него, конечно, здоровый.

Он вдруг оглянулся на замерших в нескольких шагах от них Свенссона и Коркия и, понизив голос, спросил:

– А вообще, мы не пустышку проглотили? Ты шведа брал. Что у него в сумке?

– То и есть, – мрачно сказал Крячко. – Высшего качества. Примерно на пол-лимона зеленых. То есть я пробы не брал, конечно, но вряд ли они сюда за зубным порошком приезжали.

– Понятно, – кивнул Гуров и, встав на край канавы, спросил у страдающего шведа:

– Эй, друг! Встать можешь?

Швед посмотрел на него печальными глазами и разразился какой-то длиннющей тирадой, из которой Гуров не понял ни единого слова. Однако из-за его спины вдруг неожиданно выскочил Свенссон и с неожиданным для северных народностей пылом принялся орать на своего соотечественника. Гуров опять не понял ни слова, но догадался, что Свенссон упрекает приятеля в том, что тот его бросил.

Сидящий в канаве великан выпучил глаза и тоже принялся орать на Свенссона. По интонациям нетрудно было сообразить, о чем на этот раз шла речь. В переводе со шведского это могло звучать примерно так: «А ты, падла, куда меня притащил? Говорил, что все на мази, а самого замели, как дешевого фраера! Я за тебя париться на русских нарах не желаю, ясно?»

Они надрывались не менее пяти минут. Но потом их энтузиазм пошел на спад, и Свенссон тоже уселся на край канавы, и оба шведа стали молча сидеть под дождем, глядя в разные стороны.

– Картина, достойная кисти Айвазовского! – прокомментировал ситуацию Крячко. – Жаль, фотоаппарата не прихватил. Однако сколько тут ни сиди, а ничего все равно не высидишь. Ехать надо, да соображать, как нам из этого пируэта выходить.

– У меня есть одна мысль, – сказал Гуров. – Не очень блестящая, но единственная. Я, видишь ли, номер «Волги» засек. Если сейчас ее в перехват объявить, еще можно что-то сделать.

– Надеешься, что по твоему сигналу тут всех на уши поставят? – спросил Крячко.

– Не по моему, – покачал головой Гуров. – По сигналу капитана Полякова. Между прочим, это его шанс. А то так и будет корпеть в капитанах до пенсии.

– Да, он чересчур тихий в этом смысле, – согласился Крячко. – Звездочек с неба не хватает. Ну, значит, пошли в нашу родную?

Он махнул рукой и, скомандовав: «За мной!», направился к своему «Мерседесу». Постепенно за ним потянулись и все остальные.

Разместились на этот раз несколько в ином порядке. За руль сел Крячко, рядом с ним Коркия, а на заднее сиденье присматривать за шведами отправился Гуров. Впрочем, мокрые выдохшиеся шведы не предпринимали никаких попыток бунтовать, и Гуров смог спокойно начать телефонный разговор. Крячко завел мотор и повел «Мерседес» в город.

Гуров набрал номер, испытав неожиданное для себя волнение, когда в трубке зазвучал усталый голос Полякова. Стараясь не распыляться на незначительные мелочи, Гуров объяснил Полякову ситуацию и предложил объявить в розыск черную «Волгу», номер которой он продиктовал Полякову.

– Там, кроме всех прочих, курьер, – разъяснил он. – И, видимо, при нем должна быть куча денег. Товар у нас.

Поляков долго молчал, и Гуров уже не на шутку начал волноваться. И тут Поляков сказал, почти не меняя тона:

– Вы сейчас где? В районе завода? Чтобы вам не плутать, подъезжайте прямо к городской прокуратуре.