привык носить на них погоны. Я могу ошибаться, конечно, но на какого-нибудь братка он точно не похож. По манерам и разговору в нем угадывается человек с некоторым образованием.

– А флюса у него, случайно, не было? – мрачно спросил Гуров.

– Флюса?! – не поняла Мария. – Какого флюса?

– Ну, щеки у него нормального размера? – уточнил Гуров. – Не сильно круглые?

– Ты задаешь какие-то странные вопросы! – сердито сказала Мария. – Круглые щеки! Я не рассматривала его щеки, мне было не до этого. Но, по-моему, щеки у него обычные, средние… А что все это значит?

– Да ладно, не обращай внимания, – сказал Гуров. – Просто хотел узнать, не похож ли этот тип на одного человека… Так что он тебе говорил?

– Рассуждал о жизни. Правда, монолог, который он вел, пока они катали меня на машине, был взят напрокат из дешевого голливудского боевика – сплошные намеки и угрозы, преподнесенные в издевательски вежливой форме. Они увезли меня в Малаховку. Обратно я добиралась на электричке. Позвонить тебе я не могла – они выбросили мой телефон, а на станции ни один аппарат нормально не работал. И потом, мне скорее хотелось попасть домой. Только когда я добралась сюда, я сумела собраться с духом и сразу позвонила тебе. В театр пока не звонила. Представляю, как они там с ума сходят…

– И все-таки, чего эти люди от тебя хотели? – глухо спросил Гуров.

– Ничего конкретного. Это был многозначительный, но совершенно для меня загадочный разговор. Этот Джеймс Бонд говорил мне о краткости человеческой жизни, о том, что грешно было бы закапывать в землю талант, подобный моему, о том, что каждый должен следовать своему предназначению… Так назначено богом, утверждал он. Из всего этого я поняла, что в случае моего плохого поведения все это меня ждет незамедлительно – и краткость жизни, и закапывание в землю… В общем, я ничего не поняла, но мне было очень страшно.

– А почему ты решила, что все это связано со мной? – спросил Гуров.

– Ну, а с кем? – страдальчески поморщилась Мария. – Не конкурентки же из труппы все это подстроили? И потом, он что-то такое говорил о праве человека на отдых, о том, что отпуск приятно проводить в теплых краях и он не одобряет людей, которые не умеют отдыхать… Это же про тебя. Разве я не права?

Гуров переглянулся с Крячко.

– Ты права, – сказал он. – Эти подонки дают мне понять, чем все это для меня может кончиться. Они знают, где мое больное место.

– Но тогда, по крайней мере, объясни мне, в чем дело! – сказала Мария. – Мне совсем не нравится быть игрушкой в мужских играх!

– Я обязательно тебе все объясню, – мягко произнес Гуров. – Но сначала ты должна как следует успокоиться. Больше подобная ситуация не повторится, это я тебе обещаю!

– Ты откажешься от своих поисков, или чем ты их там достал? – недоверчиво спросила Мария.

– Все может быть, – ответил Гуров.

– Об этом нужно поставить в известность Петра, – объявил Крячко. Теперь в нем не осталось и следа обычной дурашливости.

– Надо все хорошенько обдумать, – медленно проговорил Гуров. – Ночь долгая. Мы должны все взвесить и принять оптимальное решение. Возможно, мне придется некоторое время быть неотлучно с Марией.

– Это не выход, – сказал Крячко. – Впрочем, я думаю, они оставят ее в покое, если ты бросишь это дело. Какой им смысл лишний раз подставляться? Может быть, так тебе и поступить? Плетью обуха не перешибешь.

– Ну вот что! – решительно объявила Мария. – Или вы немедленно объясните мне, в чем дело, или я больше с вами не разговариваю и видеть вас не желаю! Что за тайны мадридского двора? Между прочим, я – лицо заинтересованное!

– Хорошо, я тебе все расскажу, – кивнул Гуров. – Только давай сядем. А то мы будто на перекрестке встретились.

Они уселись вокруг стола, и Гуров обрисовал Марии ситуацию, в которой они все оказались, опустив некоторые неаппетитные детали. Она выслушала его с широко открытыми глазами и в заключение спросила низким грудным голосом:

– Так, значит, это Петр отправил тебя в отпуск, чтобы ты не нашел настоящего убийцу?

– Это не совсем точно, – сказал Гуров. – Его заботило не то, что я могу найти убийцу. Ему важно выполнить распоряжение начальства. А поскольку в министерстве сочли нецелесообразным привлекать Гурова к столь простому делу, Петр предпочел не вступать в дискуссию. Вообще, когда у тебя на плечах погоны, а звездочек на них чуть меньше, чем у оппонента, исход дискуссии всегда получается в его пользу.

– Я начальник, ты дурак! – фыркнула Мария. – Это всеобщий принцип. При чем тут погоны? Разве что Петр испугался за свои звездочки. Мне всегда казалось, что милиция должна ловить преступников.

– Наверху уверены, что убийца уже пойман, – возразил Гуров.

– Или, скорее, наоборот, уверены, что он на свободе, – сказала Мария. – То-то вдруг все вспомнили, что у Гурова есть право на отдых!

– Так ты считаешь, что я не должен отступать? – с интересом спросил Гуров.

– Какая разница, что считаю я?! – возмущенно сказала Мария. – Ты сам-то как считаешь?

– Ну-у… – замялся Гуров. – Если бы у меня на руках не висли некоторые известные артистки…

– Ничего себе комплимент! – воскликнула Мария. – Но не бойся, я не собираюсь быть тебе обузой. Я уже опомнилась и второй раз не позволю себя так просто поймать. А когда ты найдешь убийцу…