– Стас, в том углу, где я был, есть что-то наподобие замурованной двери, – чуть слышным шепотом сообщил сыщик. – Сегодня вечером проберемся в подвал и попробуем потихоньку вскрыть кладку.

– А охрана? – так же тихо прошептал Крячко.

– Что-нибудь отвлекающее придумаем. Да и два «макара» – тоже весомый аргумент.

Через час работы, когда в одном месте обнажились каменные плиты пола, сизоносый вдруг завопил:

– Есть! Есть! Нашел! Эй, начальник, давай сюда – тайник нашел!

В подвал торопливо спустился старший охраны и, не выпуская из рук автомат, коротко скомандовал:

– Где? Что? Показывай!

Сизоносый постучал лопатой по одной из плит, и чуть слышное эхо явственно дало понять – снизу какая-то пустота.

– Вы, двое, ломы принесите, – распорядился охранник, – и скажите охране, чтобы пригласили начальников.

Вскоре все побросали работу и столпились у подвала, прислушиваясь к происходящему внутри. Пришел и «охотник». Он ткнул пальцем в сизоносого и Гурова, приказал им взять ломы и поднять плиты пола. Сделать это оказалось не так-то просто. Плиты были вытесаны из твердого камня и подогнаны одна к другой очень плотно. Каждый удар лома позволял отколупнуть не более чем небольшую крошку в месте стыка плит. Лишь минут через пятнадцать появилась возможность вогнать плоский лом под край плиты и, поддев ее, начать выворачивать. Но толстая тяжелая плита выворачиваться никак не хотела. Сизоносый быстро выдохся и отдал свой лом Стасу. Гуров и Крячко, поддев ломами плиту с обеих сторон, стали поочередно, упираясь ломами, выдвигать ее вверх. Не сразу, но дело пошло. Отдышавшись, сизоносый угодливо склонился к «охотнику» и доверительно прокашлял:

– Это, господин начальник, я нашел такое место. Один я, значит… Может быть, на сотенку баксов еще накинете малость?

– Накинем… – с каким-то непонятным подтекстом в голосе кивнул «охотник», наблюдая за выемкой плиты.

Постепенно плита, поддаваясь согласованным движениям ломов, поднялась до уровня пола. Поддев концом своего лома высвободившийся край, Гуров с огромным усилием приподнял ее и отбросил в сторону. Под ней обнаружилась яма, облицованная камнем, в которой что-то темнело. «Охотник» посветил фонариком, и в его свете тускло блеснула позеленевшая медь металлического ящика. Вокруг послышались восхищенные восклицания и охи:

– Ух ты! Вот она, эта захоронка! Что ж в ней такое?!

– Тихо! – «Охотник» оборвал этот поток излияния чувств. – Вот вы двое, – он указал на охранников, – достать и вынести наружу.

Все потянулись из подвала наверх. Гуров незаметно спрятал фонарик за пазуху и положил лом в угол, рядом с обнаруженным им участком стены, где по всем признакам был замурован потайной ход. Стас, заметив это, сделал точно так же. Когда они поднялись, у ящика уже возились двое охранников с клещами.

– А ну, сдай назад! – увидев вокруг находки столпотворение, сердито заорал «охотник» и подал какой-то знак охранникам.

Те, бесцеремонно толкая людей стволами автоматов, сбили их вплотную в кучу и стали вокруг, держа автоматы на изготовку. Гуров и Крячко переглянулись. Ситуация начинала приобретать какой-то странный, пугающий оттенок. Почувствовали это и прочие. Сизоносый, совсем недавно ликовавший по поводу премиальных баксов, вдруг что-то поняв, нахохлился и сник.

С хрустом взрезав крышку ящика, припаянную оловом, охранники отбросили в сторону скрюченную медную жестянку. «Охотник» запустил руку в ящик и достал из него большую книгу с почерневшей от времени кожаной обложкой, которую стягивали сафьяновые ремешки на золотых пряжках.

– Эй, где там этот музейщик хренов? – «Охотник» огляделся по сторонам. – Ну-ка, зовите его сюда.

Из палатки охраны, пошатываясь, вышел мужчина средних лет с испитым, обрюзгшим лицом, который явно был навеселе. Приблизившись, он удивленно воззрился на книгу в руках «охотника».

– Боже, какой раритет! Какой уникум! – Вмиг протрезвев, он трясущимися руками расстегнул пряжки. – С ума сойти! Это же семнадцатый век! Сколько их там? Десять фолиантов!

– И какова их рыночная стоимость? – холодноватым гадючьим взором посмотрев на него сквозь очки, поинтересовался «охотник».

– Минимальная цена каждого исчисляется уже в миллионах. А это что? Какие-то свитки? О! Это особым образом выделанная кожа, на которой писали в те времена, когда не было бумаги. Она намного надежнее даже пергамента. А что здесь? Фантастика! Это какие-то летописи, выполненные даже не кириллицей, а чем-то похожим на глаголицу и руны. Им по меньшей мере полторы тысячи лет. Это свидетели эпохи князей Аскольда, Дира, Рюрика. А может быть, и более ранней поры. Если написанное здесь перевести на современный язык, то, возможно, многое придется менять в современных воззрениях на прошлое России. Это…

– Да ладно, хватит восторгов. Ты лучше скажи, как они могли так долго сохраниться и не сгнить, – хмуро оборвал его «охотник». – И как их лучше запаковать, чтобы они прежде времени не рассыпались?

– Все дело в этих ароматических смолах, которые насыпаны на дно ковчега. – «Музейщик» ткнул пальцем в ящик. – Они, как видите, способствовали тому, что все эти рукописи дошли до наших дней, словно их туда положили только вчера. Вот смотрите, листы кожи, которым бездна времени, совершенно мягкие. А чтобы они сохранились подольше, нужно их оставить в той же среде, где они до этого и хранились. То есть в этом же ковчеге, с плотной закупоркой.

– Все понятно, – кивнул «охотник». – Так, ящик завернуть в плотную обертку, чтобы туда ни капли сырости не попало. Значит, говоришь, это свидетели Аскольда? Ну что ж, надо и нам о свидетелях позаботиться. Дайте ему опохмелиться, – указал он на «музейщика». – А то от волнения, гляди-ка, кондрашка хватит.