близких тебе людей? Только тех, для кого обнаружение этого самого маньяка являлось непосредственной обязанностью. Оперативников уголовного розыска. Да, пожалуй, так оно и было.
Гуров мял в руках распечатанную пачку сигарет, но закуривать не торопился. Расположившийся справа от него Крячко, забросив одну ногу на другую, уже окутался сизым дымом. Гуров бросил взгляд на наручные часы.
– Я вот думаю, Стас, Владимир Сидько сейчас в редакции или прочесывает город в поисках очередной сенсации?
Крячко провернулся и изобразил на лице гримасу непередаваемого ужаса.
– Нет, – сказал он.
– Что – нет?
– Я отказываюсь встречаться с этим засранцем. Лучше достань ствол и пристрели меня на месте. Хочешь, я тебе свой дам?
– Успокойся, – отмахнулся Гуров, отказываясь принимать сейчас юмор напарника. – Я сам хочу нанести визит нашему баламуту. Он только кричит на все лады о том, что оперативники бездействуют, а сам до сих пор не поставил нам никакой надлежащей информации. Не считая той, что ты выбил у него.
– Он, наверное, и так считает, что оказал нам этим огромную честь, – поморщился Крячко. – Преподнес, так сказать, разгадку всего дела на блюдечке с голубой каемочкой.
– Но нам так ничего и не известно о личной жизни Светланы.
– Да там и не было никакой личной жизни, – презрительно заявил Станислав. – Она моталась каждый вечер по клубам. Знакомилась с ребятами, расставалась. И все! У нее интимных связей за последний месяц было больше, чем у меня за всю сознательную жизнь.
– Ну, это не показатель, Стас, – не сумел-таки удержаться от смеха Гуров. – И я на твоем месте не гордился бы этим, а, напротив, благоразумно помалкивал.
– Куда уж мне до тебя, плейбой, – огрызнулся Крячко.
Гуров закурил наконец и выпустил дым в сторону. Девушки на соседней скамейке о чем-то негромко переговаривались, с усмешкой поглядывая в их сторону. Может, слышали последнюю фразу Станислава? Да ладно. Так или иначе, полковнику было не до мнения окружающих.
– Поступим так, Стас. Я побеседую с Владимиром Сидько, а ты возвращайся в отдел и держи, что называется, руку на пульсе. Чем черт не шутит, вдруг уже сегодня мы выудим информацию по Сергею, чей фоторобот разошелся по районным УВД? Или мой программист позвонит. Хотя он скорее свяжется со мной по мобильному. В любом случае не расслабляйся.
– А когда я расслаблялся?
– Я на будущее предупредил.
– Пожрать-то хоть можно? Ничего расслабляющего есть не стану.
Девушки докурили свои тонкие сигареты, но не спешили покидать насиженное место. Похоже, у них была масса свободного времени, и торопиться куда-то не имело никакого смысла. Гуров даже слегка позавидовал им. Будь его воля, он бы тоже часок-другой посидел вот так в тенечке. Можно даже в полной тишине. Или под монотонный однообразный лепет Станислава. Вставать и идти куда-то точно не хотелось. Но выбора у полковника не было.
– Пообедай и возвращайся на рабочее место, – милостиво разрешил он Крячко. – А я пойду, Стас. Если его не окажется в редакции, подожду. Телефон у меня с собой. Если что, сам знаешь.
– Знаю, знаю. Если что, позвоню.
Гуров поднялся и двинулся к выходу из сквера. Крячко некоторое время продолжал сидеть, провожая напарника взглядом. Затем тоже поднялся, коротко мазнул взглядом по оголенным бедрам двух девушек. Юбки их были настолько коротки, что даже их полное отсутствие в целом не сильно изменило бы положение вещей.
– Девушки, вы бы прикрыли коленки, – с улыбкой обратился к ним Станислав. – И вам теплее будет, и я дрожать перестану.
Они прыснули от смеха, и одна из них, та, что была пофактуристее, со свободно колыхавшимся под блузкой бюстом, что-то негромко ответила полковнику. Но он уже не слышал ее слов, а оборачиваться и переспрашивать счел для себя излишним. Путь Крячко лежал в бистро на углу.
До здания редакции газеты «Столичный вестник», где трудился Владимир Григорьевич Сидько, Гуров дошел пешком. Это отняло у него не более двадцати минут, но этого времени оперативнику оказалось достаточно для того, чтобы настроиться на предстоящую беседу.
Сидько оказался на месте. Гуров узнал об этом еще от вахтера, пожилого словоохотливого мужчины с седыми, уложенными на косой пробор волосами. В лифте полковник поднялся на четвертый этаж и зашагал по коридору направо. Сотрудники редакции деловито сновали взад-вперед по каким-то своим профессиональным делам. В руках у некоторых из них Гуров заметил сегодняшний свежий номер газеты «Столичный вестник». Было бы очень удивительно, если бы в нем не оказалось статьи Сидько, посвященной тому, как вчера был обнаружен труп одной из пропавших девушек.
«Отдел криминальных новостей» – гласила табличка на двери, и полковник решительно переступил порог помещения. Кроме Владимира Григорьевича, занимавшего место у окна, в кабинете присутствовали еще трое его коллег. Двое мужчин в возрасте Гурова и женщина лет тридцати. Сидько, не поднимая головы, волосы на которой, как всегда, торчали в разные стороны, азартно постукивал по клавиатуре, выдавая на экран текст какого-то очередного скандального шедевра. Гуров приблизился к столу журналиста и остановился, тактично откашлялся, привлекая внимание.
Сидько оторвался от своего занятия, энергичным жестом сдернул с переносицы очки, узнал Гурова и, ухмыльнувшись, щелкнул мышкой, свернув на экране монитора окно с набранным текстом. Видно, ему не хотелось, чтобы кто-то оценивал его еще не завершенную работу.
– Господин сыщик! – Владимир подергал зачем-то мочку своего левого уха. – Вы опять по мою душу? Недостаток информации? Что вы хотите узнать? Не нашел ли я еще труп своей дочери? Я разнесу ваше
