—
Я поздно освобожусь… Скажем, часов в одиннадцать вас устроит?
—
Вполне, господин Лернер.
—
Вот и отлично, сэр Реджинальд. Встретимся там же, где и на прошлой неделе.
—
То есть неподалеку от Трафальгар-сквер? — уточнил Волков.
«Молоток! — подумал Колесников. — Вопрос по существу!..»
—
Да… Впрочем, не исключена возможность, что у меня переменятся планы. В этом случае я вам обязательно перезвоню, — бросил Мишин и повесил трубку.
«Что-то его насторожило, — подумал Колесников и отшвырнул газету на заднее сиденье. — Во всяком случае, конец разговора он явно скомкал. Почему?..»
Убедившись, что разговор действительно оборвался, Колесников выключил кнопку записи, вытащил из внутреннего кармана плаща плоскую серую коробочку с выдвинутой на несколько сантиметров антенной и, прижав большим пальцем почти незаметный боковой выступ, коротко спросил по- английски:
—
Откуда звонок?
—
Копенгаген, — донесся из коробочки мужской голос. — Скорее всего, из таксофона.
—
Точно, что Копенгаген?
—
Сто процентов.
—
Тогда, начинай.
—
Понял.
—
Все. Конец связи…
Колесников вздохнул и посмотрел на наручные часы. Было уже четверть седьмого.
Через минуту, расплатившись с пожилым охранником в смешном шотландском берете, восседавшим, словно генерал без армии, в будке у въезда на стоянку, Колесников развернулся и направил машину в сторону Мэйфер.
Примерно в это же самое время Лариса Петровна Ванюхина безмятежно прогуливалась по набережной Пэлл-Мэлл, с интересом разглядывая раскинувшиеся по левую руку витрины дорогих магазинов женской одежды. Негромкий людской гомон, заполнявший респектабельный район старого Лондона, изредка прорезывался хриплыми гудками прогулочных катеров, смотревшихся на серой поверхности Темзы, как огромные белые чайки. Все в неторопливой, уверенной походке Ванюхиной выдавало состоятельную иностранку, приехавшую в Лондон не по каким-то там хлопотным делам, а просто так, чтобы отдохнуть и развеяться.
Дойдя до отделанного зеленым мрамором пассажа «Виктория», Лариса Петровна зашла внутрь и села за пустой столик элегантного кафе-кондитерской. В помещении приятно пахло свежей сдобой и только что смолотым йеменским кофе.
Заказав чашку «эспрессо», Ванюхина вытащила из элегантной коричневой сумки с двумя застежками, сработанными под крохотные пароходные штурвалы, мобильный телефон и набрала номер из семи цифр.
—
Господин Топпельберг?
—
Да, это я, — вежливо откликнулся голос, который несколько минут назад информировал Колесников о телефонном звонке из Копенгагена.
—
Говорит мисс Треволт. Так я могу зайти за своей обувью? — капризным тоном поинтересовалась Ванюхина.
—
Представьте себе, как раз только что, принесли ваш заказ. Вам отправить его в отель, или вы зайдете сами, мисс Треволт?
—
Я сейчас все равно прогуливаюсь… — Женщина сделала короткую паузу, раздумывая о чем-то. — Знаете, лучше я зайду сама. Тем более, что я сейчас нахожусь совсем недалеко от вашего магазина. Думаю, буду у вас минут через пятнадцать — двадцать…
—
Отлично, мисс Треволт! Я буду ждать вас. Обувь превосходная, уверен, вы останетесь довольны…
Отключив телефон, Ванюхина аккуратно положила его в сумку, допила кофе, положила на блюдечко монету в один фунт и, вежливо кивнув симпатичному официанту в элегантной черной курточке, вышла из пассажа.
Через двадцать минут Ванюхина уже входила в книжный магазин «Филипп Кентенбери». С любопытством окинув взглядом необычное помещение, Лариса Петровна поджала губы, после чего уверенно проследовала к конторке хозяина.
—
К вашим услугам, мисс, — вежливо откликнулся на появление импозантной посетительницы Питер Уотермайер.
—
Мои друзья рекомендовали мне обязательно посетить ваш магазин, сэр, — сдержанно начала Ванюхина. — Они утверждали, что «Филипп Кентенбери» — подлинное украшение Мэйфер. Я вижу, что они не преувеличивали…
—
Приятно слышать, мисс, — широкая улыбка Питера с головой выдавала мягкий, бесхитростный нрав хозяина книжного магазина. — Чем могу быть вам полезным?
—
Видите ли, сэр, мой близкий друг, господин Вернер, рассказал мне не так давно, что в вашем магазине хранится совершенно очаровательная акварель Поля Сезанна. Надеюсь, он ничего не преувеличил? Это так?
—
Да, мисс, — упавшим голосом кивнул Питер. Улыбка сразу же уступила место растерянной услужливости.
—
Скажите, мистер Питер, а я могу посмотреть эту картину? Знаете, любопытство разбирает…
—
Конечно, мисс, конечно…
Питер выглядел совершенно потерянным, пытаясь понять, что, собственно, происходит. Импозантная дама была первой посетительницей «от Вернера», интересовавшейся злосчастной картиной. Обычно «посланцы Вернера» (про себя Питер называл их «слугами Сатаны») отдавали короткие распоряжения и тут же удалялись.
…Проводив посетительницу на второй этаж, Питер кивнул на акварель:
—
Прошу вас, мисс, вот та самая акварель Сезанна…
—
Очаровательно, — даже не взглянув на полотно, любезно улыбнулась посетительница. — Знаете, господин Уотермайер, я люблю рассматривать хорошие картины в одиночестве. Вы не оставите меня на некоторое время? Наверное, у вас есть свои дела…
—
Да, конечно, мисс, — пробормотал Питер и поплелся уже было к своей конторке, но в последний момент передумал и повернулся к женщине:
—
Может быть, вам что-нибудь нужно, мисс?
—
Как и любому нормальному человеку НАШЕГО с вами положения, господин Уотермайер, мне нужен только полный покой, — холодно улыбнулась Ванюхина. — Да, и вот еще что: возможно, меня будет разыскивать один мой старый приятель. Будьте так любезны, скажите ему, что я здесь. Благодарю вас…
Питер молча кивнул и спустился на первый этаж.
Примерно через пятнадцать минут в магазин вошел Колесников.
—
Как мы и договаривались, сэр Питер, я пришел, — сдержанно сообщил Колесников. — Меня никто не ждет?
—
Дама наверху, — Уотермайер не без некоторой опаски кивнул на антресоли.
—
Наверное, вам уже пора закрываться, сэр Уотермайер, — вежливо напомнил Колесников. — Начало восьмого…
—
Ах, да, конечно… — Питер встал и направился к двери.
Поднявшись наверх, Колесников кивком поприветствовал Ванюхину, сидевшую на
