около калитки, на землю окончательно опустилась ночь. Только светлая песчаная дорожка еще виднелась в сгущающейся чернильной мгле.

До дома мы добрались без происшествий. Лишь я тихонько ругалась, изредка натыкаясь на острые ветки, которые то и дело норовили выколоть мне глаза.

– Ну и что дальше? – ворчливо спросила я, когда мы благополучно достигли жилища мага.

В саду было по-прежнему тихо. Пока нам удавалось остаться незамеченными.

– Полезем через окно, – храбро предложил Гишка.

– А я не застряну? – протянула я, с сомнением глядя на узенькие оконные проемы.

– Не должна, – отозвался паучок и тут же добавил: – Коли боишься – так и скажи. Я сам все сделаю.

– Кто боится? Я боюсь? – удивилась я нелепости этого предположения. – Тоже мне, храбрец выискался. Ну уж нет, вместе пойдем.

– Хорошо, – усмехнулся паучок.

Почему-то в его ответе мне послышалась скрытое лукавство. По-моему, меня сейчас элементарным образом на «слабо» взяли. Запомним на будущее, что с Гишкой надо ухо востро держать.

Окна в доме неожиданно оказались незапертыми. Это было совсем непонятно. Да уж, чем дальше, тем больше мне казалось, что нас заманивают в ловушку. Впрочем, отступать было поздно.

Еле-еле протиснувшись в узкий проем и благополучно ободрав себе все бока, я шумно приземлилась на пол и затаила дыхание, прислушиваясь. В доме царила мертвая тишина, будто здесь все повымерло.

– Не нравится мне все это, – пробормотала я, ощущая, как вновь забегали по коже мурашки. – Ох как не нравится.

– Напротив, нам повезло, – успокоил Гишка. – Кажется, дома никого нет.

Я задумчиво хмыкнула, сделала шаг вперед и тут же споткнулась о какую-то рухлядь. И конечно же с грохотом свалилась на пол, столкнув по пути еще пару жутко звенящих и дребезжащих вещей.

«Вот и конец нашему приключению», – мелькнула мысль. Даже стекла жалобно зазвенели в унисон моим ругательствам. Чего уж далее таиться. Более шумно заявить о своем проникновении в дом при всем желании нельзя. Я еще раз замысловато выматерилась и уселась на пол, покорно дожидаясь появления разгневанного хозяина. Все равно убежать вряд ли успеем.

Шум от моего падения давно уже стих, а я все ждала и ждала проявления хоть какой-нибудь реакции со стороны обитателей этого странного местечка, но так и не дождалась.

– Татьяна, – испуганно пискнул паучок мне на ухо. – А ты сейчас о каком хрене говорила? О первом, которое растение, или о втором?

– Неважно, – процедила я сквозь зубы. – По-моему, тут и впрямь никого нет. Все равно терять больше нечего. Свет!

Под потолком вспыхнул одинокий шар, которого явно было недостаточно, чтобы разогнать весь мрак по углам. Но зато из тьмы выступили очертания предметов, в беспорядке сваленных на полу. Хоть передвигаться нормально сможем. А то так все конечности переломать недолго.

– Ну и как твой предмет выглядит? – спросила я. – Давай отыщем его и свалим побыстрее. А то не по себе что-то.

– Понятия не имею, – честно признался Гишка. – Сайрос не описывал, что это за вещь.

– Раньше сказать не мог? – протянула я, с тоской оглядывая горы ветоши и непонятных ящиков, громоздившихся в беспорядке по комнате. – Нам тут вечность придется провести, прежде чем отыщем то, что надо.

– Вечность, – шелестом отозвалось эхо. – Вечность...

– Это еще что такое? – нахмурилась я.

– Татьяна, – с ужасом в голосе окликнул меня паук. – Татьяна, обернись.

Я мигом повернулась, гадая, что так могло напугать друга. И тут же почувствовала, как волосы у меня на голове встают дыбом. На фоне окна виднелся странный скрюченный силуэт какого-то непонятного существа. Человеком оно вряд ли могло быть – уж больно жуткий видок имело. Мерцающие отблески магического света неровными пятнами легли на тонкие руки незнакомца, спускающиеся до самого пола, сгорбленную спину, на которой высилось подобие второй головы, на короткие бочкообразные ноги. Создание сделало шаг вперед, а я отшатнулась, разглядев его лицо. Или правильнее сказать – морду? Вытянутая вперед пасть, низко посаженный лоб, морщинистая кожа. Интересно, а разговаривать это умеет?

– Кто здесь? – скрипучим голосом осведомился незнакомец.

Похоже, он все-таки когда-то был человеком.

Мы стояли, онемев от увиденного.

– Не молчите, – заволновалось создание, не получив ответа. – Я же чувствую, что не один. Не бойтесь меня. Пожалуйста, отзовитесь.

– Ты кто? – прокашлявшись, рискнула я задать вопрос, мысленно пытаясь наметить возможные пути к отступлению.

– Я? – удивилось создание. – Я... Я не помню. Кажется, некогда я был... Кем был? Ах да, магом. Великим магом... Лучий. Да, так меня звали. Лучий.

– Лучий? – удивился Гишка, который от изумления даже сполз мне на кончик носа, чтобы лучше разглядеть бывшего волшебника. – Но кто тебя так?

– Как – так? – переспросил Лучий.

Медленно, мучительно шаркая скрюченными ногами, он подошел к зеркалу, висящему на дальней стене. С безразличием посмотрел на свое отражение.

– Опять врет, – с печалью констатировал маг. – Каждый раз врет. Разве я такой? Нет. У меня кудри до плеч, у меня руки сильные, глаза ясные. Любая женщина падает к моим ногам, стоит лишь на нее посмотреть. Лучшие красавицы двора дерутся за право согреть мою постель.

Создание закашлялось и вдруг зашлось в сухих рыданиях.

– Не я это! – внезапно успокоившись, рявкнул Лучий. – Не я! Радим не мог так со мной поступить. Не мог! Мы ведь друзьями были. – И он с глухой ненавистью и неожиданной силой ударил кулаком по своему отражению.

Осколки зеркала с мелодичными звоном посыпались на пол, а чудовище сползло по стене, зайдясь в новом приступе беззвучного плача. Затем затихло.

– А ты давно был при дворе? – осторожно спросила я, опасаясь вновь вызвать у Лучия приступ ярости.

– При дворе, – забормотало создание. – При дворе... Я был при дворе? Да, я был при дворе. Радим приглашал. Радим меня всегда приглашал, когда становилось скучно. Мы играли. Как мы весело играли вместе! А потом что-то случилось. Радим перестал меня приглашать. Ему стало со мной неинтересно. Почему? А все этот Сайрос. Сайрос виноват. Сайрос во всем виноват.

– В чем виноват Сайрос? – насторожилась я, услыхав знакомое имя.

– Он смеялся над нами, – не очень внятно продолжал Лучий. – Всегда смеялся. Говорил, что люди не могут сравниться по мощи с Хранителем, что даже император находится в полной его власти, что он, Сайрос, может отдавать приказы императору. Разве такое можно говорить? Особенно Радиму. Мы все смертные, но Радим... Радим захотел шагнуть за грань времени. А Сайрос мешал. Все говорил и говорил о законах равновесия. Да кому оно нужно, это равновесие? И мы придумали шутку. Славную шутку. Мы решили посмеяться над Шутником.

– И как? Получилось? – поинтересовалась я.

Странное дело, но страх перед чудны?м созданием пропал. Остались лишь чувство брезгливости и жалость.

– Получилось, – расхохотался маг, но поперхнулся и долго откашливался, прежде чем смог продолжить. – Получилось. У Радима всегда все получается. А я так. Лишь рядом стоял. Мы изгнали Хранителя из его мира. Заключили пари. Немного сжульничали, конечно. А как иначе? Хранителя не переиграть честным способом. И Сайрос ушел. Был вынужден уйти. И навсегда закрыл за собой дверь этого мира. А ключик-то у меня!

И Лучий вновь расхохотался. Потом сник и свернулся в клубок, словно решил заснуть.