Два дня продолжалось это тяжкое, изнурительное отступление. Голодные люди молча брели по горным тропинкам, ежеминутно оглядываясь. Когда враги наседали, более выносливые и потому сохранившие остатки сил устраивали засаду и обстреливали их из-за скал. Это заставляло турок вновь отходить на безопасное расстояние.

Звенигора шёл рядом с Драганом. Теперь вся ответственность за судьбу отряда легла на плечи молодого горца.

— Так можно пройти всю Планину, — промолвил гайдутин. — Надо спасать Младена и не дать возможность Гамиду вернуть себе фирман. Но как это сделать? По-моему, нам следует разделиться. Ты, Арсен, вместе со своими Друзьями, Младеном, Златкой и Якубом оторвёшься и пойдёшь на северный склон Планины. А я с отрядом отвлеку Гамида от вас…

Звенигора молчал. Он понимал, что тяжелораненому воеводе потребуется отдых. Хотя бы на два-три дня. Но разделять отряд… Согласится ли на это Младен? Арсен поделился своими сомнениями с Драганом.

— А мы ничего не скажем ему, — ответил Драган. — Собственно говоря, речь идёт о его жизни, и мы имеем право решать это сами.

— Ну что ж, я согласен.

Они договорились о месте будущей встречи. Драган снова повеселел. Он верил, что без тяжелораненого воеводы отряд сможет скрыться от преследователей, а сам воевода поправится в тихом месте, в одной из хижин пастухов-горцев.

Звенигора оповестил о намерении Драгана товарищей и Златку. Все согласились с этим. Не теряя времени, Арсен повёл свой отряд в самую глубь гор, прямо на север. Драган остался в засаде и после короткого боя, на виду у спахиев, свернул налево и через отроги хребта стал уходить на запад.

Гамид тронулся за ним. Но не прошёл он и половины фарсаха, как его догнал запыхавшийся аскер в забрызганной грязью одежде.

— Осмелюсь доложить, ага, что отряд гайдутинов разделился на две части, — выдохнул он.

— С чего ты это взял? — встревожился Гамид.

— Я немного отстал. Догоняя вас, я шёл по конским следам. Ведь известно, что у гайдутинов осталось всего две лошади, на которых они везут своего раненого воеводу. Вот я и пошёл по этому следу. Взобравшись на гору, вдали увидел небольшую группу людей — их было восемь — и две лошади. Сначала я было обрадовался. Ну, думаю, где-то и наши недалеко. И, повернувшись, вдруг увидел на противоположном склоне два отряда — гайдутинский и наш. Я понял, что нас обманули. Стараются спровадить раненого пса Младена в безопасное место. Я так думаю, ага.

— А ты уверен, что их только восемь?

— Я видел их, как сейчас вижу вас, — подтвердил аскер.

— Хорошо. Спасибо. Ты принёс очень важную весть, — сказал Гамид и, отобрав десятка два аскеров, повернул назад. — Веди нас! Да побыстрее!

Он торопился. В долине сам убедился, что аскер сказал правду. На мягкой от талого снега земле отчётливо были видны следы двух лошадей. Гамид обругал себя: «Ишак, глупый баран! Тебя чуть было не обдурили эти хитрые балканджии! Мог бы и сам додуматься, что прежде всего они захотят спасти своего вожака. А где Младен, там, наверное, и тот урус… Ну, теперь они не выскользнут из моих рук!»

— Быстрее! Быстрее! — подгонял он аскеров, которые тоже устали, не меньше гайдутинов, и понуро плелись опустив головы.

Тем временем Звенигора со своим небольшим отрядом взбирался все выше и выше на главный хребет Старой Планины. Роман и Грива вели в поводу коней, на которой сидели Младен и Златка. Впереди шли Якуб и пан Мартын. Яцько плёлся сзади. Паренёк очень устал, но ни за что не хотел признаваться в этом. Выбрав удобный плоский камень, присел переобуться. Как ему хотелось вот так посидеть на солнышке, чтоб отошли одеревеневшие от бесконечной ходьбы ноги, чтоб расправились поникшие плечи! Или с каким удовольствием лёг бы под открытым небом и заснул, чтобы выгнать из тела тяжёлую усталость! Но… Руки Яцько, державшие онучу, вдруг застыли на полпути, мигом испарились из головы праздные мечты: взгляд остановился на тропинке внизу, по которой они только что прошли. По ней быстро поднимались вверх аскеры. Яцько сразу же узнал среди них Гамида. Быстро обулся, бросился за товарищами.

— Арсен, погляди! — крикнул он. — Нас догоняют!

Все остановились. С отвесного скалистого уступа была хорошо видна долина и каменистый склон, кое- где поросший низенькими кустиками. Между ними мелькали серые архалуки турок.

— Пся крев! Холера! Обхитрил нас! — выкрикнул Спыхальский, ударив шапкой оземь. — Туго нам доведётся теперь, Панове! Их там до стобеса!.. Еден, два, тши… Ого, двадцать мерзавцев ведёт за собой тей галган! Стонадцать дзяблов ему в живот! А нас только четыре вояки…

— Пять, — обиженно поправил Яцько. — Проше пана, пять…

Спыхальский похлопал паренька по спине:

— Так, так, пять… Извини, пан Яцько! — и невесело улыбнулся.

— И вправду, туго нам придётся, — согласился Звенигора. — Вперёд, друзья! Только вперёд! Кажется, они ещё не видят нас…

Но злые выкрики и свист, долетевшие снизу, тут же разбили эту надежду.

Гайдутины быстро двинулись дальше.

— Нам бы перевалить через хребет… — произнёс Младен. — В урочище Студена Вода гайдутинский стан. Там всегда есть лошади, запас оружия, одежды… К ночи должны быть там… Но впереди самая тяжёлая часть пути… Крутой перевал…

Говорить ему было больно, и он замолчал. Дорога действительно стала почти непроходимой. Кони все время спотыкались, из-под ног срывались камни и с шумом летели вниз.

Вскоре тропинка совсем исчезла. Справа поднималась отвесная скала, слева — голый, каменистый крутой склон. Оставался только узенький карниз у самой скалы, круто поднимавшийся вверх, по которому и должны были пройти беглецы.

Впереди всех Арсен поставил Романа. Смелый, сильный, цепкий, он вёл за повод коня, на котором сидел Младен. Златкин конь шёл следом, привязанный к седлу первого… Арсен остался последним. С четырьмя заряженными пистолетами за поясом, с саблей и ятаганом, он прикрывал отступление отряда. На сердце у него было тяжко. Он хорошо понимал, что их небольшой отряд с раненым воеводой и не привыкшей к тяготам военных походов Златкой легко может стать добычей Гамида.

Заметив, что беглецы замедлили ход, спахии, ещё не зная предстоящей дороги, с криком и руганью ринулись вперёд.

— Урус, гяурская собака, отдавай то, что принадлежит мне! — кричал Гамид. — Все равно тебе не уйти!

Звенигора не отвечал. Прикидывал на глаз, сколько осталось ещё взбираться до перевала, который узкой щелью синел на фоне предвечернего неба. Казалось, немного — всего не более версты. Но что их ждёт потом?

Сзади послышался выстрел. Пуля дзенькнула над головой и расплющилась о гранитную стену. Арсен оглянулся — аскеры были всего в двухстах шагах. Если позволить им взобраться на карниз, они смогут тогда обстреливать весь путь до самого перевала.

Звенигора выхватил пистолет, взвёл курок. Осторожно выглянул из-за скалы. Аскеры уже не лезли скопом, а растянулись цепочкой. Жаль, что Гамид был где-то позади. Его тучная фигура — хорошая цель для пули!

Впереди быстро взбирается молодой крепкий аскер. В руках — янычарка. Из её ствола вьётся сизая струйка дыма. Это он стрелял только что.

Арсен поднял пистолет, прицелился. Аскер, увидев наведённое на него дуло, вытаращил глаза, отшатнулся, но было поздно: прогремел выстрел — и аскер с диким криком полетел вниз, цепляясь за камни и увлекая их за собой.

Остальные мигом подались назад. Звенигора мог поразить ещё одного аскера, но не стрелял. Главное — выиграть время.

— Вперёд! Вперёд! — послышался голос Гамида.