подопечная оказалась на высоте.

– Паша осмотрел меня, как призовую телку, купленную на сельской ярмарке, а потом отправил обратно, – объяснила Сара.

– На сельской ярмарке?

– Ну, неважно где.

– Он был вами недоволен? – огорчилась Мемтаз. – Но вы так чудесно выглядите. Не понимаю, почему мой господин подумал, что сделал неудачный выбор?

– Он так не подумал, Мемтаз, – устало возразила Сара. – Сказал, что заплатил бы за меня сколько угодно. И мною был доволен, по крайней мере, тем, как я выгляжу.

Мемтаз удивленно: уставилась на Сару.

– Не смотрите так на меня. Это все ваша проклятая страна, – пробормотала Сара, падая на плюшевый диван, заваленный атласными подушками. Она равнодушно взглянула на роскошные гобелены, потом снова перевела глаза на служанку.

– Почему Халид-шах так хорошо говорит по-английски? – с любопытством спросила Сара.

– Его научила мать – и меня, – объяснила Мемтаз. – Это была голубоглазая гяурка…

– Иностранка? – спросила Сара. – Пленница?

– Да. Ее захватили пираты и продали валиде-паше, отцу Халида. Она была англичанка, как вы.

– Я американка.

Мемтаз пожала плечами, мол, какая разница?

– Старый господин ее очень любил и, пока она была жива, не брал других кадин. Он баловал ее, и когда та пожелала, чтобы их сына отправили в английскую школу перенять обычаи ее народа, старый господин согласился. Там есть университет… о, как его называют… Оксфар?

– Оксфорд? – изумилась Сара.

– Да-да. Молодой господин учился там, пока не умер его отец, а потом вернулся сюда получить свое наследство.

«Боже правый, – подумала Сара, – этот варвар, купивший ее, словно штуку ткани, получил образование в Оксфорде?»

– Мемтаз, что со мной будет? – печально спросила она служанку.

Мемтаз только покачала головой.

– Кто может знать? Если бы султан вас подарил паше, то мой господин должен был на вас жениться – таков обычай. Но раз он вас купил… Скорее всего, вы займете место в гареме паши, как его одалиска.

– А это что такое? – быстро спросила Сара, хотя она слышала это слово в серале султана.

– Рабыня.

– Как вы? – уточнила Сара. Почему-то ей казалось, что это не так.

– Нет, я – гедикли, выполняю домашнюю работу. А вы будете хазеки…

Мемтаз замялась.

– Объясни мне, пожалуйста.

– Ну, это женщина для развлечения господина.

– Вы хотите сказать – наложница, – мрачно проговорила Сара. И произнеся это слово вслух, почувствовала себя еще хуже.

Мемтаз не стала возражать. Сара закрыла глаза.

– Не надо так печалиться, госпожа, – успокаивала ее Мемтаз. – На самом деле вам очень повезло. Вы будете жить в роскоши, целыми днями купаться в хаммане, умащать себя благовониями и одеваться в великолепные наряды, курить наргиле и есть щербеты и сладости.

– Я не хочу купаться в хаммане и курить гашиш, Мемтаз. Я хочу быть свободной.

– И паша Халид молод, – продолжала Мемтаз, словно не слыша Сару. – Он самый красивый мужчина в Бурсе, а может, и во всей империи. Все обитательницы гарема вздыхают по его прикосновениям и мечтают, чтобы их выбрали для ночи любви. Вы могли бы попасть к старому, уродливому толстяку, от которого воняет чесноком. А кроме того, мой господин очень богат. Он унаследовал от отца этот дворец и все владения, гарем и земли от Золотого Рога до Босфора и бедуинских холмов…

Сара подняла руку, прерывая поток восхвалений.

– Мемтаз, я понимаю, что вы хотите меня утешить, спасибо, но мне хочется остаться одной.

Служанка поклонилась.

– И еще, Мемтаз…

Та обернулась.

– Что значит «користа»?

Мемтаз улыбнулась:

– О, это очень лестное любовное слово… Понимаете?