о тщательно разработанных временных отношениях у прозаиков, поэтов и фантазеров, о нескончаемом, неизменном времени детства.

Он понял, что слышит отрывок из ее книги.

– И о замедленном времени в состоянии паники, – добавил он к ее списку и рассказал о том, как он чуть не врезался в грузовик и как потом освобождал водителя.

После этого их разговор стал сбиваться и угасать, и лишь когда вечер подошел к концу, Тельма снова вернулась к галлюцинации Стивена, как они стали ее называть.

– Ты должен простить мне мои заумные рассуждения. Вот что бывает, когда живешь за городом в одиночестве, ни с кем не общаясь, кроме собственных идей. Не нужно быть физиком, чтобы объяснить, что с тобой произошло. Должно быть, Нильс Бор был прав, когда сказал, что ученым не следует вмешиваться в реальную жизнь. Их дело – конструировать модели для объяснения своих наблюдений.

Тельма встала и принялась ходить по комнате, выключая торшеры и закрывая окна. Стивен внимательно следил за ней. Слова «в одиночестве» еще висели в воздухе. Когда зажегся резкий верхний свет, Тельма показалась Стивену усталой и немного ссутулившейся.

— Но разве мы не все делаем то же самое? – спросил он, когда они стали подниматься наверх. – Разве именно это и не называется реальной жизнью?

Тельма бегло поцеловала его. Ее сухие губы коснулись его щеки. Стивен ощутил жар ее лица. Она повернулась и пошла по скрипучему коридору к себе. Стивен, задержавшийся у своей двери, обратил внимание, что они с Чарльзом спят в разных комнатах.

На следующее утро Стивен спал допоздна и проснулся от непривычного гомона птиц. Еще с полчаса он полежал, глядя в потолок, и решил вернуться в Лондон. Даже спустя два с половиной года ему по-прежнему было не по себе от мысли, что Кейт или кто-то, кто знает о ее местонахождении, может позвонить в пустую квартиру. И его не приводила в восторг перспектива провести еще день в лесу с Чарльзом. С него достаточно и того, что было вчера. Сейчас ему хотелось оказаться дома, на диване перед телевизором, посреди знакомого беспорядка.

Стивен спустился вниз и вышел в сад под ослепительное солнце. Тельма сидела в тени, читая книгу. Чарльз с раннего утра ушел в лес и будет ждать его там, рядом со своим деревом. Когда Стивен объявил, что собирается уехать, Тельма не стала уговаривать его остаться. Они выпили по чашке кофе, после чего Тельма проводила Стивена через зеленый туннель и с минуту любовалась следами оторванной дверной ручки и бокового зеркала. Стивен открыл дверцу с другой стороны машины, но не садился. Вокруг них в зарослях крапивы раздраженно гудели насекомые.

Тельма подошла к машине с водительской стороны. Она улыбнулась Стивену сквозь солнечный блик, отражавшийся от крыши.

– Все в порядке, ты можешь сказать все как есть. Он совершенно сошел с ума.

– Ну, я этого не говорил.

– Сам понимаешь, если бы мы остались, вышло бы еще хуже. Все началось не в один прекрасный день. Это назревало годами. Почему, ты думаешь, он так носился с твоим первым романом?

Стивен пожал плечами. На нем был недавно вычищенный полотняный костюм и свежая белая рубашка. В руке он держал ключи от машины, в его внутреннем кармане уютно лежал бумажник – снаряжение взрослого человека. Перспектива поездки в одиночестве приятно будоражила его. Фантазии Чарльза, еще вчера казавшиеся ему буйными и освобождающими, сегодня выглядели просто глупыми, ему хотелось стряхнуть их с себя. Металлический браслет от часов прищемил ему волосы на запястье. Стивен поправил часы и стал забираться в машину.

Тельма предупреждающе подняла палец.

– Не вздумай напускать на себя такой невозмутимый вид.

Стивен протиснулся с пассажирского места за руль и вставил ключ в гнездо зажигания. Тельма сказала через опущенное окно:

– Он счастлив.

– Это я вижу. А ты?

– Я работаю.

— И все время одна.

Тельма поджала губы и отвела взгляд. Стивен был сердит на своих друзей. Им всегда удавалось жить в полную силу и при этом сохранять солидность. Видно, теперь все перемешалось. Тельма протянула руку в машину и коснулась его ладони.

– Стивен, будь мягче…

Он коротко кивнул и завел мотор.

Наконец в конце сентября налетели сильные ветра, которые принесли с собой дожди и меньше чем за неделю начисто оборвали всю листву с деревьев. Листья забили канализационные стоки, целые улицы превратились в судоходные реки, полицейские в болотных сапогах помогали пожилым парам выбираться из цокольных этажей, и все это сопровождалось общим возбуждением и ощущением кризиса, по крайней мере судя по теленовостям. Повсюду взывали к специалистам-метеорологам с требованием объяснить, почему в этом году не было осени, почему еще неделю назад стояло лето, а теперь наступила зима. У специалистов не было недостатка в удобных теориях: они говорили о приближении нового ледникового периода, о таянии