— Кто-то его приманил, — сказал Мика.
Мы согласились — чем еще объяснить странное поведение кота? Вдруг, как в кино про невидимку, стеклянная крыша на слуховом окне опустилась. При этом мы даже руки не видели, не говоря уж о чьей- нибудь голове.
— Ух! — выдохнул я.
Мика и Радойко были поражены не меньше моего. Еще бы не поразиться! В доме поселился кто-то таинственный. Мы же на своей улице знали каждую курицу, не говоря о детях и взрослых.
Становилось интересно. Во всяком случае, ничуть не менее интересно, чем ловить кошек.
Мы маялись от безделья почти до обеда. Забрались на шелковицу, чтобы получше осмотреться, а заодно попробовали ягоды. Они, конечно, еще никуда не годились — зеленые и твердые.
И все-таки мы никак не могли взять в толк: зачем таинственный незнакомец сманил кота и испортил нам Охоту?
— Давайте подождем, пока он выйдет из дома, и спросим. Мы можем сказать, что нас послала бабушка Марица пожаловаться на кота. Он ведь ворует ее цыплят.
В этот момент ветка с треском обломилась, и Радойко вместе со своим предложением полетел на землю. Когда мы слезли с шелковицы, он уже встал и внимательно осматривал свои штаны — на заднем месте красовалась большущая дыра.
— Ветка, — коротко пояснил он.
По сути дела, Радойко и этого мог не говорить: маленькая веточка с резными шелковичными листьями торчала у него из дырки на названном месте и служила достаточно выразительным объяснением.
Но мы ему об этом не сказали, а только ухмыльнулись. И с таким украшением пониже спины Радойко пошел звонить в калитку дяди Рале. А мы за ним.
Мы звонили три раза, но дом как будто вымер. Я уж не говорю о том, что никто так и не подошел к калитке. Ни одна занавеска на окнах не дрогнула. Согласитесь, дело принимало все более увлекательный оборот.
Мы-то это сразу признали. Вдруг скрипнули тормоза, и около нас остановился маленький голубой грузовичок. Мы частенько видели его здесь. Из машины вышли дядя Рале и шофер с кривым носом. Из-за своего носа он был похож на боксера.
Пока дядя Рале открывал калитку, Мика — на правах самого умного и обаятельного — попытался рассказать ему про Рыгора и цыплят. Но дядя Рале будто не слышал. А «боксер» щелкнул меня по уху и сказал:
— Пацаны, сгиньте!
Они вошли в калитку, а мы остались стоять, где стояли. И тут мы решили любой ценой разобраться в этом непонятном деле.
Глава вторая, в которой
Под шум дождя вы знакомитесь с нами поближе и происходит скандал в трамвае
Дождь начался рано утром и, судя по всему, переставать не собирался. Мы сидели у Радойко и играли в домино. Но домино, знаете ли такая игра, которая бывает интересной, если уделишь ей часок-другой в промежутке между другими, более важными делами. А когда день-деньской костяшки тук-тук, а дождь кап- кап — с ума можно сойти от этого монотонного постукивания и шума льющейся воды за окном, поэтому мы бросили домино и стали смотреть в окно. Вы никогда не обращали внимания на то, какими смешными кажутся люди, если вас с ними разделяет оконное стекло, по которому текут капли дождя? Они почти такие же нелепые как ты сам когда любуешься на свое отражение в блестящий елочный шар. Мы усердно посмеялись над ними, но скоро поняли, что ничего в этом зрелище особенно веселого нет. Надо было что-то придумать. Какое-то стоящее занятие, иначе мы просто лопнем от скуки.
Примерно полчаса ушло на совещание: выходить на улицу или не стоит. Не то чтобы мы боялись промокнуть — подумаешь, дождь! Но такая прогулка пахла нагоняем, поэтому необходимо было разработать план возвращения. Короче, успеть смыться, если увидишь отца. Надо вам сказать, что у наших родителей немного устаревшие педагогические взгляды. Поэтому запросто можно схлопотать прутом или линейкой пониже спины. Тут важно не терять бдительности и вовремя оказаться вне досягаемости. Нам это удавалось почти всегда: во-первых, мы постоянно были начеку, а во-вторых, если что — покрывали друг друга. Ведь наша неразлучная троица была самой дружной командой на улице.
Внешне мы совсем непохожи. Просто не то слово. Будто нарочно кто-то собрал таких разных мальчишек, чтобы посмеяться. Как вам нас описать? Радойко смахивал на ведро с оранжевой краской, — до того он был рыж. Мика, когда вырастет, конечно, будет известен барышням как «тот жгучий брюнет». А у меня волосы светлые-пресветлые. Когда я буду постарше, меня будут называть блондином, а пока пацаны из вражеской команды (те самые, у которых мы отняли лук и стрелы, помните?), едва завидев меня, вопят: «Белобрысый идет!» Радойко отличается повышенной упитанностью. Мика похож на майский шест, когда с него уже сняли все украшения. А меня с трудом видать от земли. Сначала я очень переживал, что оказался самым низкорослым в классе. Но потом выяснилось, что зато я лучше всех умею свистеть и даже скворцы отвечают мне, решив, что я тоже птица. Это меня немного утешало… Вот что у нас одинаковое — так это носы. Маленькие, круглые, к тому же слегка вздернутые — ни дать ни взять недозрелые редиски. Ну, такие маленькие, еще не успевшие покраснеть.
Мика в нашей троице самый сообразительный. Правда, в школе отметки у него хуже моих. Но ведь вы и сами знаете: одно к другому никакого отношения не имеет. А Радойко мы с Микой иногда помогали делать уроки. За это он должен был тащить нас на себе целых сто метров. Радойко делал это играючи: он сильный, как бульдозер. Он мог запросто подраться с восьмиклассником, не боясь, что ему надают как следует.
Пожалуй, чтобы вы получили о нас ясное представление, я рассказал достаточно. Даже больше, чем нужно. Получается, будто мы в этой истории главные герои. Хотя, что там скрывать, мы сыграли в ней не последнюю роль. Но все же поважнее будут те дяди, что спрятали Рыгора.
Какие бы счеты с этим Рыгором у нас ни были, все же он был котом с нашей улицы. Поэтому после его исчезновения мы чувствовали себя так, словно нас обокрали.
Забегая вперед, скажу: с Рыгора наши приключения начались, на нем и закончатся.
Итак, шел дождь.
— Давайте заткнем водосток на улице, сделаем озеро и будем пускать кораблики.
— Нет, лучше пойти на чердак и поиграть в пиратов.
— А почему именно в пиратов?
— Потому что дождь идет. Дождь, вода, как будто мы посреди бушующего моря.
С «морских» разговоров мы съехали на другие. Говорили, говорили — и ничего не делали. Дождь тем временем угомонился. Мы вышли на улицу и стали слушать какую-то птицу, которая щебетала во дворе бабушки Марицы. К нам тут же подбежала ее кошка, и мы с грустью вспомнили про Рыгора. Кого мы теперь посадим в кадушку на трое суток одиночного заключения?
И тут, как по волшебству, стоило нам заговорить о Рыгоре, появился дядя Рале. Он старательно закрыл за собой дверь на замок, подошел к калитке и начал щелкать запорами, которых на ней было превеликое множество. Вдруг корзина, которую он на время этих манипуляций поставил на землю, начала… мяукать! Дядя Рале двинул по ней пару раз ногой, но корзина стала орать еще громче. Разумеется, мы сразу узнали замурованного там владельца этого горестного голоса и страшно разволновались. Естественно, я, Мика и Радойко двинулись вслед за дядей Рале, вернее, за его ношей. Солнце опять спряталось за облаками, и начал накрапывать дождик. С каждой минутой он шел все сильнее, но мы внимания на него не обращали. Тут затевались дела поважнее!
