взорву базу в Нарочи, Губерт никогда не сможет управлять орбитальными машинами. Ну хорошо, хватит. В последний раз предлагаю: выходи.

Ответа не было, и Владыка спросил, открывая ящик:

– Где Ежи?

– Да вон же, – удивился вошедший в комнату Скалозуб, тыча пальцем себе за спину. – Владыка, тела-то вытащить? Джигурта с Потапом? Не дело их тут оставлять.

– Вытащить и похоронить, – приказал Баграт. – Но не во дворе, на лугу снаружи. Мирч, займись взрывчаткой.

Жрец кивнул, присев возле ящика. Движения его были уверенными, будто и не ранен вовсе, только щурился сильно и сипло дышал.

– Развесь так, чтобы обрушить обитель, чтобы стены внутрь сложились.

– И монастырскую стену снести? – спросил жрец, склоняясь над ящиком, где аккуратными рядами лежали желто-рыжие брикеты, похожие на мыло, и свертки с капсюлями-детонаторами.

– Неважно. Главное, чтобы ничего не осталось от этих комнат, чтоб восстановить нельзя было. И от реактора тоже.

– Реактора? – поднял голову Мирч.

– Агрегат под шатром. Он всю обитель энергией снабжает.

Владыка шагнул в соседнюю комнату. Ежи сидел на табурете сбоку от двери, зажав ладони коленями, и качался вперед-назад. Лицо его аж перекосило от наплыва мыслей, волосы топорщились больше обычного.

– Подслушивал, значить? – спросил Баграт.

– Как можно, хозяин?! – Ежи вскочил. – Я не подслушивал, я просто слушал ваш разговор с тем… с тем человеком! Кто такой доктор…

– Заткнись, – перебил Владыка грубее, чем хотел. – Никаких вопросов сейчас. Анахореты где?

– В кукурузе сидят. Связали их.

– Пусть сидят. Когда уходить будем, развяжешь. На лугу монастырские лошади паслись, видел? Беги туда, двух поймай, приведи и в стойле под навесом оседлай. Всем слушать!

Никодим, Скалозуб и Мирч, достающий из ящика взрывчатку, повернулись к нему.

– Никодим – правишь манисами, Ежи, Мирч – вы с ним на повозке, мы с Павлом верхом. Мирч, всю дорогу держишь пулемет наготове. Ежи, бегом!

– Уразумел! – Секретарь бросился наружу, громко колотя костылем по скрипучим половицам.

– Мирч, Никодим, заканчивайте с динамитом. Павел, пройдись пока по обители, собери оружие. Ромулюс, эй!

За дверью молчали, и Баграт заключил:

– Как хочешь. Прощай тогда.

И направился к двери.

– Куда едем, Владыка? – спросил Скалозуб, шагая следом.

Заложив руки за спину, Баграт задумчиво ответил, обращаясь скорее к самому себе, чем отвечая телохранителю:

– Раз ключ все еще у Геста… К Нарочи едем, нам его опередить надо.

Когда Юл остановился, озадаченно глядя вверх, Ильмар спросил:

– Что не так?

– Лестницы нет. Убрал кто-то.

Следопыт стоял под квадратным отверстием в потолке, обрамленным ржавым строительным уголком.

– Дай гляну. Посвети.

Атаман шагнул к нему, ухватился за узкие выступы и попробовал подтянуться.

– Да вот же она, на полозьях висит, – сказал он, отряхивая ладони. – Легко достать…

– Не в том дело. – Юл поднял факел повыше, задрав голову. – Не в том…

– Ну а в чем? – не выдержал Оглобля.

– А в том, что убрал ее кто-то. Настороже будьте. Калеб, присядь, я на плечи тебе влезу и лестницу спущу.

Когда они выбралась из воздухоотвода, факел погас. Юл быстро смастерил новый, разжег его от кресала. Путники снова оказались в коридоре, на этот раз с земляными сводами, укрепленными железными балками, которые Оглобля едва не цеплял макушкой. В шаге от колодца, из которого они вылезли, была гора щебня высотой по грудь, вокруг частокол из заостренных кусков арматуры, а на вершине лежал деревянный ящик.

Юл, хмурясь, обошел вокруг горы.

– Раньше тут этого не было? – понял Ильмар.

Следопыт задумчиво покивал, трогая прутья.

– На алтарь смахивает, – сказал Калеб.

– Алтарь? – Оглобля повернулся к охотнику.

Он вспотел, хотя в подземелье было прохладно. Темнота и низкие своды действовали ему на нервы, то ли дело в башне родного клана – сверху все видать, и никакая тварь незамеченной не подберется.

Калеб пояснил:

– Жертвы приносить.

– Кому, зачем? Че за жертвы еще?

Охотник не ответил. Юл, повернувшись спиной к горе, показал вперед.

– Нам туда.

На этот раз шли долго, не разговаривая. Несколько раз следопыт останавливался, осматривал белесые наросты на стенах и балках, иногда подносил факел вплотную к ним. Наросты с треском занимались бледно-зеленым пламенем, по коридору расходился запах паленой пластмассы.

Когда факел громко загудел, Юл ускорил шаг и вскоре вывел спутников в широченную трубу. Вся она была из железа, на полу лежали рельсы. Следопыт, пройдясь по шпалам, остановился.

Ильмар сел на рельс, положил рядом штуцер и вытянул уставшие после долгой ходьбы ноги. Калеб опустился рядом. Предложив атаману сменить повязку, он достал флягу, смочил край своего клетчатого платка и начал протирать Ильмару шею вокруг раны. Оглобля направился к Юлу.

Стены растрескались, слева чернел широкий пролом, над головой у следопыта свисал обгрызенный лист железа. Он был сильно загнут вниз, и в отсветах факела башмачнику показалось, что за листом темнеет дыра – вход в нору.

– Далеко нам топать еще? – спросил он, подойдя к Юлу.

– Не очень. – Следопыт присел, потрогал рельс. – Думал, доедем…

– Как доедем? – удивился Оглобля.

Следопыт выпрямился, шмыгнул перебитым носом.

– Тут тележки должны были стоять, мы на них ящики с чензиром всегда грузили. Коленом на задок встаешь, ногой от земли толкаешься и катишь до самой Нарочи по рельсам.

– Шумит че-то. – Оглобля насторожился, скинул с плеча винтовку. – Вода как бы льется, слышишь?

– То речка бурлит подземная.

– А тоннель не затопит? А то я плавать не мастак.

– Не затопит, она ниже уровнем течет и за Нарочью из земли водопадом в овраг льется.

– Вот оно как. А над нами че сейчас?

Юл посмотрел вверх, помолчал.

– Лес. В нем симбиоты живут. Про пастухов-бедуинов слыхал?

Оглобля кивнул.

– Вот мы за их поселением и выйдем на поверхность.

– Угу, ясно.

Забыв про рану, Оглобля почесал лысину и охнул. Ильмар с Калебом покосились на него.

– Дай гляну. Наклонись, – велел Юл.

– А сюда пастухи не сунутся? – нагибаясь, спросил башмачник. – Я слыхал, живучие они твари, завалить