его на кровать.

— Ты что… уходишь?

Вместо ответа, Грант принялся выдвигать ящики комода и доставать оттуда свою одежду. Бетани, часто моргая, следила, как он швыряет на дно чемодана стопку аккуратно сложенных нижних рубашек. Грант всегда требовал, чтобы его футболки складывались определенным образом. Он весьма придирчиво относился к собственной внешности — причем не только к прическе и одежде.

— Куда… куда ты пойдешь? — Голова распухала от вопросов, но первым Бетани, конечно, выкрикнула самый неподходящий и несущественный.

— Перееду к Тиффани.

— Тиффани? — повторила Бетани. Странно, но, несмотря на весь трагизм положения, ей вдруг стало весело. — Ты бросаешь меня ради женщины, которую зовут Тиффани?!

Грант посмотрел на нее как на умалишенную. Возможно, тогда она действительно слегка тронулась рассудком.

— Убирайся! — велела Бетани, величественно взмахнув рукой. — Вон отсюда!

Словно подкрепляя свою решимость, она побежала в подвал еще за одним чемоданом, побольше, и с трудом приволокла его наверх, в спальню. Бегая по лестнице, она напрягала память, пытаясь вспомнить, как выглядит эта Тиффани. Вроде бы они не встречались. Хотя среди коллег Гранта женщин хватало, Бетани не подозревала, что он способен на такое вероломство. Она совсем запыхалась, взобравшись на второй этаж с тяжеленным чемоданом, но даже не остановилась отдышаться. Гнев толкал ее вперед.

Она с размаху бросила второй чемодан на кровать; белое покрывало сразу же покрылось облачком пыли, но Бетани сейчас было все равно. Она распахнула дверь гардеробной, выхватила все костюмы мужа и, не снимая с плечиков, бесцеремонно затолкала в чемодан.

— Бетани! — закричал Грант. — Прекрати!

— Нет!!! — крикнула она во всю силу легких. Опомнившись, поинтересовалась: — И долго это у вас с Тиффани продолжается?

Грант молчал.

— Кстати, сколько ей лет? — не сдавалась Бетани. Начав расспрашивать, она уже не могла остановиться. — Она тоже замужем или бросают только меня?

Грант упорно отводил глаза в сторону.

— Давно?

Грант снова отвернулся. Бетани продолжала складывать его вещи. Сначала просто запихивала все как попало, но потом привычка взяла верх, и она начала встряхивать пиджаки, брюки и рубашки, разглаживать, складывать аккуратно…

— Месяц? Два? Чем же она тебя приворожила?

— Бетани, не надо.

— Давно вы вместе? — Бетани понимала, что не успокоится, пока не узнает правду.

— Два года. — Грант снова тяжело вздохнул, как будто черствость жены больно ранила его нежную душу.

— Два… года?! — Бетани охватила ярость. — Вон отсюда! Немедленно!

Он кивнул.

— Чтобы духу твоего здесь не было!

Бетани не шутила. Правда, вскоре ей уже отчаянно захотелось, чтобы Грант вернулся. Сейчас она невольно поежилась, вспоминая, как настойчиво пыталась вернуть любовь мужа. Она была готова на все: ходить к семейному психотерапевту, поговорить с мужем по душам, просить его, умолять, умасливать… В какой-то момент перед началом бракоразводного процесса она охотно отдала бы десять лет жизни за то, чтобы Грант вернулся в семью.

Но, уйдя из дома и поселившись у Тиффани, Грант ясно дал понять, что возвращаться не собирается. Поняв это, Бетани едва не умерла. Со временем она свыклась с мыслью, что Грант больше не вернется. Он ее разлюбил, и никакие ее слова и поступки его решения не изменят.

Ее брак приказал долго жить — как и ее самооценка. Бетани не знала, как бы она выжила, если бы не дети. Она была нужна Эндрю и Энни больше, чем когда бы то ни было, и продолжала жить только ради них.

Наконец она обратилась к адвокату. Как ни странно, его откровенность и практические советы очень ей помогли. Им удалось договориться об условиях развода. Грант выплатил третий взнос за дом, возместил расходы на машину и оплатил счета по кредитным картам. В общем, их совместная жизнь завершилась без долгов. По суду его обязали платить бывшей жене алименты в течение двух лет и перечислять пособие на детей до тех пор, пока они не закончат школу. Расходы на обучение в колледже супруги обязались выплачивать совместно, пополам. Пока Грант еще ни разу не задержал чек, но за выполнением судебного предписания строго следят. Ей же нужно в самом ближайшем будущем найти работу… Бетани старалась под любым предлогом оттянуть неизбежное.

Прошло уже полгода с тех пор, как они официально развелись, и туман только-только начал рассеиваться. Она твердила себе, что нужно жить одним днем, и училась смиряться с «новой реальностью», как называли ее новое положение родственники и друзья. Трудность в том, что сама она охотнее предпочла бы реальность старую…

Бетани отпила чаю, который уже начал остывать, и вздрогнула, когда дверь черного хода распахнулась настежь и с улицы на кухню вбежала шестнадцатилетняя Энни в коротком спортивном топике и шортах из спандекса. Девочка раскраснелась, вспотела, к щекам прилипли прядки волос. Сразу видно, только что с пробежки. Энни всегда была отцовской любимицей, поэтому она восприняла развод родителей особенно тяжело. Она занялась бегом вскоре после ухода Гранта; пробегала по восемь-десять километров в день. Если бы пробежками дело и ограничилось… Бетани куда больше волновало, что у дочери появились новые друзья, которые ей совсем не нравились.

Бетани подозревала, что ее дочь попала в плохую компанию. Девочка очень злилась на Тиффани и делала неловкие попытки ей отомстить; Бетани подозревала, что Энни подстрекают новые друзья. Хотя сама Бетани была не в восторге от новой избранницы мужа, которая, как выяснилось, была моложе его на пятнадцать лет, она боялась, что Энни, желая отомстить, наделает глупостей и, не дай бог, попадет в полицию.

Эндрю несколько раз рассказывал Бетани о выходках сестры. Среди прочего Энни от имени Тиффани звонила в редакции журналов, которые собирали добровольные пожертвования, и подписывалась на крупные суммы. Она сообщала сотрудникам ее фамилию, адрес и номер телефона. Когда Бетани поднимала щекотливый вопрос, Энни отделывалась презрительным молчанием.

— Ты не оставила записки, — мягко пожурила дочь Бетани.

Энни подошла к холодильнику и достала оттуда бутылку с водой.

— Извини, — буркнула девочка, хотя видно было, что она ничуть не раскаивается. Энни отвернула крышку, запрокинула голову и разом выпила полбутылки воды. — Я думала, ты и так знаешь, где я. Я ведь бегаю каждый день.

Бетани об этом действительно знала, но дело было в другом.

— Ну как, съездила в бюро по трудоустройству? Удалось что-нибудь найти? — поинтересовалась дочь.

Бетани вздохнула. И зачем только Энни ей напомнила!

— Вообще-то нет. — Она догадывалась, что поиски работы могут затянуться, но понятия не имела, насколько ей будет тяжело. — Как только я заикнулась о том, что хорошо пеку, их сотрудника прямо перекосило.

— Может, тебе походить по пекарням и кондитерским, предложить свои услуги?

Бетани приходила в голову такая мысль, но не очень улыбалось по восемь часов на дню проводить на кухне, в «горячем цеху».

— Нам с Эндрю все друзья завидовали, — с тоской в голосе продолжала Энни. — Ты устраивала нам самые потрясающие дни рождения и пекла самые вкусные именинные торты!

— А еще я устраивала самые веселые игры и конкурсы, например «поиски сокровищ». Ну и что? Кому это сейчас надо?