Кортни не знала, что делать. На ее кровати сидела взбешенная Энни Хэмлин и вот уже пять минут кричала на нее не переставая. После злополучного рейв-пати прошло почти две недели, но Энни до сих пор злилась на нее.

— Ты не имела права звонить Эндрю! — злобно прошипела она под конец; видимо, ей не хотелось, чтобы ее подслушали.

Кортни не стала говорить ей, что бояться нечего, потому что бабушка почти ничего не слышит.

— Знаешь ли, я позвонила ему не потому, что мне так хотелось.

— Эндрю говорит, я должна тебя поблагодарить, но на благодарность можешь не рассчитывать. — Энни так злобно посмотрела на Кортни, словно та задалась целью испортить ей жизнь.

— Отлично, не буду рассчитывать.

— Сразу надо было догадаться, что ты типичная пай-девочка.

— Энни, думай про меня что хочешь. — Кортни не намерена была выслушивать оскорбления. — И все-таки мне кажется, я кое-что должна тебе сказать.

— И что же?

Кортни решила не реагировать на язвительный тон Энни и сразу приступила к делу:

— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь.

Энни затрясла головой:

— Ничего ты не понимаешь! Откуда тебе…

— У меня умерла мама, и я…

Энни прищурилась:

— Мне что же, пожалеть тебя?

— Не надо меня жалеть. Заткнись и слушай! Отец вас бросил, и твои чувства сейчас не сильно отличаются от того, что испытывала я, когда моя мама погибла.

— Лучше бы он сдох!

Кортни крепко схватила Энни за плечи и потрясла так, что та даже поморщилась.

— Ничего подобного! Ты злишься, и боль раздирает тебя изнутри, но смерти ему ты не желаешь. Ты не можешь желать ему смерти. Моя мать погибла, и я отдала бы все, что угодно, лишь бы она вернулась. Смерть — это навсегда, понимаешь? Ты и понятия не имеешь, что значит, когда мама только что была жива и смеялась, а на следующий день ты видишь ее на столе в морге. Ты понятия не имеешь, что это такое! — На глазах у Кортни выступили слезы. — Прошло уже четыре года, а я вспоминаю ее каждый божий день. Иногда даже каждую минуту. Моя мама не хотела умирать… Она ехала на встречу с подругой, а у грузовика отлетело колесо и укатилось на встречную полосу… — Кортни редко рассказывала о той катастрофе, почти никому о ней не говорила, но сейчас самое главное — достучаться до Энни. Кортни в прошлом тоже ссорилась с матерью. В тот последний год она много раз злилась на маму, но, как она только что призналась, все на свете отдала бы, лишь бы вернуть маму назад.

— Не говори мне, что я чувствую! — закричала Энни, вырываясь.

Кортни стало все равно, слышит их бабушка или нет. Она попробовала зайти с другой стороны:

— Первое время я притворялась, будто мама все еще жива.

— По-твоему, от твоих слов мне должно стать легче?

— Нет, я просто пытаюсь объяснить, что с тобой в действительности происходит.

— Уж куда действительнее! А я хочу, чтобы моя жизнь снова стала такой, как раньше, с мамой, папой и… — Энни прикусила губу, и глаза ее наполнились слезами. — Мне надо идти. — Она соскочила с кровати и схватила сумочку. — И пожалуйста, больше не оказывай мне никаких услуг, договорились?

— Как хочешь, — промямлила Кортни.

Ей показалось, что она потерпела поражение. Она сильно рисковала в тот вечер, когда набрала номер Эндрю; неужели Энни не понимает, как ей было трудно решиться? Сначала она вообще ничего не соображала, а потом решила выместить гнев на Кортни. Да, если бы Кортни не позвонила, Эндрю даже не узнал бы, как его сестра отрывалась на рейве! А ведь Энни могла попасть в настоящую беду. От экстази умирают; Кортни слышала о нескольких таких случаях в Чикаго.

— Кортни! — крикнула бабушка снизу.

— Что? — отозвалась она, лениво опуская ноги на пол и выходя на площадку.

— Что там у вас произошло? Твоя подруга как-то быстро убежала.

— Все нормально, — заверила бабушку Кортни.

— Хорошо, что у тебя появилась подруга. — Бабушка улыбнулась ей снизу. — Уезжаю на собрание миссионерского общества. Хочешь со мной?

— А можно я вместо этого покатаюсь на велосипеде? — Кортни не особенно прельщала перспектива разбирать одежду для отправки в Китай. Может, через несколько лет ей и будут нравиться беседы с бабушкиными друзьями, но сейчас Кортни находила их скучными. Они только и говорили, что о своих болячках.

— Куда ты поедешь? — спросила бабушка.

Целых три года отец ее практически не контролировал; обязанность отчитываться бабушке, куда она пойдет и что будет делать, тяготила Кортни.

— Наверное, загляну в «Путеводную нить», отвезу куски, которые ты связала.

Такую поездку бабушка наверняка одобрит.

— Конечно поезжай! Кстати, передай от меня привет Лидии.

— Передам.

Схватив шлем и перчатки, Кортни спустилась по лестнице. Ее переполняли тоска и досада. Она старалась помочь Энни, а в результате получила одни оскорбления. Может, на велосипеде она сожжет обиду.

В довершение всего утром Кортни взвесилась и увидела, что поправилась на полкило. Целую неделю она отказывала себе во всех вкусностях и рассчитывала похудеть, но почему-то поправилась.

— Когда ты вернешься? — осведомилась бабушка, когда Кортни направилась к кухне, чтобы оттуда выйти к гаражу.

— Скоро.

— Деньги у тебя есть?

— Ага.

Кортни не стала задерживаться, иначе бабушка засыпала бы ее вопросами. Ей хотелось сбежать, крутить педали, чтобы шею грело солнце, а в лицо дул ветер. К черту Энни! Надоело помогать, когда тебя не просят, надоело разговаривать, когда тебя не хотят слушать. Она раскрыла Энни душу, сказала ей больше, чем кому бы то ни было, но оказалось, что она только зря сотрясала воздух.

До Цветочной улицы Кортни добралась почти без сил. Повернув за угол, она увидела вывеску «Путеводной нити».

Напротив находилось «Французское кафе». В витрине красовались соблазнительные пирожные.

Кортни притормозила и остановилась у магазина пряжи. Заставляя себя не глазеть на кондитерскую, она посмотрела в витрину «Путеводной нити» и увидела, что на подоконнике, свернувшись клубочком, сладко спит Уискерс. Лидия занималась с покупательницей, Маргарет тоже. Даже если Кортни сейчас войдет, ни у одной из них не будет времени общаться с ней. Ее жадный взгляд сам собой устремился к кондитерской.

На прошлой неделе Бетани живописала шоколадные эклеры, которые пекут во «Французском кафе».