Майк, К.В., Сабрина.

Надеюсь, что перелет из Амстердама прошел хорошо. Я приду завтра в десять утра, чтобы сразу повидаться с вами.

Сиобан.

* * *

Грэхем легонько положил руку на плечо Витлока:

— Увидимся утром. Самое время лечь спать.

— Я тоже так думаю. Приятных сновидений! Ночной портье подхватил чемоданы и отнес их к лифту.

Номер для молодоженов на восьмом этаже состоял из гостиной и спальни.

Грэхем велел портье оставить чемоданы в гостиной и, когда тот ушел, повернулся к Сабрине.

— Ты расположишься в спальне, а я лягу здесь, на одном из диванов.

Она кивнула, взяла свой изящный чемоданчик и скрылась в спальне.

— Ты первым пойдешь в ванную? — спросила она оттуда.

— А где она?

— Здесь.

Через мгновение он вошел в спальню, держа в руках сумку с принадлежностями для душа.

— Давай сперва я, а то ты там всю ночь просидишь.

— Спасибо.

Ее лицо неожиданно стало серьезным.

— Я волнуюсь за К.В. Он на себя не похож. Я думала, почему он был такой тихий, когда мы летели в Амстердам, но это не идет ни в какое сравнение с его совершенно пришибленным видом этой ночью. Он сказал, что вообще предпочел бы лететь на другом самолете. А он в самолете обычно бывал таким разговорчивым и общительным. Что ты думаешь об этой стычке с Жаком? В жизни не видела К.В. таким разъяренным. В чем дело?

— Кармен, — немедленно последовал ответ.

— Вы разговаривали с ним об этом?

— Нет.

— Тогда почему ты так решил? — спросила она.

— Все признаки налицо. У меня с Керри были те же проблемы.

Она села на краешке кровати:

— Ну так поговори с ним, Майк.

— Нет! — Он отмахнулся. — Это личное дело каждого. Они сами должны договориться.

— А если их отношения зайдут в тупик?

— Господь поможет им, — ответил он и резко захлопнул за собой дверь в ванную.

Она вздрогнула, затем вдруг вспомнила слова Мартина Кохена: «Его что-то тревожит. Приглядывай за ним, Сабрина, он меня очень беспокоит, для его же блага приглядывай!»

Тогда она пообещала себе, что будет приглядывать, для его же блага будет.

Утром Грэхем поднялся первым и после двадцатиминутной зарядки с полотенцем на шее вышел на балкон. День был неплохой, кое-где по синему небу лениво ползли перистые облака, свежий бриз делал жару не такой палящей. Он вытер пот с лица, вернулся в гостиную и, чтобы поддержать видимость медового месяца, заказал завтрак в номер на половину десятого. По дороге в ванную он разбудил Сабрину и удивился, обнаружив, что буквально через несколько минут она уже была готова.

Завтрак принесли, когда он еще был в ванной. Намазав маслом теплую булочку, он взялся за «Лэтин Америкэн дейли пост», которую попросил принести вместе с завтраком.

В десять часов зазвонил телефон, но после третьего звонка замолк — Сиобан давала им знать, что ждет их на улице. Сабрина позвонила Витлоку и сказала, что они выходят, затем они с Грэхемом спустились в вестибюль. Витлока они встретили у регистратуры, сдали ключи и направились к выходу.

— Сабрина? — раздался нерешительный зов спустя несколько секунд после того, как они вышли на улицу. — Сабрина Карвер?

Сабрина обернулась, на ее лице появилось искусно разыгранное удивление. Но удивление тут же сменилось радостью, она улыбнулась и, потрясенная, покачала головой:

— Я не верю своим глазам! Сиобан!

Они обнялись, затем, чуть отстранившись друг от друга, обменялись рукопожатием, все еще не в силах поверить в такую нежданную встречу.

Сиобан была очаровательной тридцатипятилетней женщиной с роскошной фигурой, которую подчеркивала белая облегающая водолазка, заправленная в обтягивающие джинсы «Ливайс». Даже в Сабрине проснулась легкая зависть. В длинные черные, зачесанные назад волосы — они доходили до середины спины — были вплетены золотые и серебряные бусы. Ее взгляд переходил от Грэхема к Витлоку, и Сабрина поспешила представить их.

— Ты замужем? — удивилась Сиобан и легонько коснулась ее груди.

— У нас медовый месяц, — ответила с улыбкой Сабрина и взяла Грэхема под руку.

— Потрясающе! Я так рада за тебя! Знаешь, я все еще не могу в себя прийти, столько всего произошло за эти годы.

— Нам нужно многое рассказать друг другу. Пойдем выпьем где-нибудь кофе.

— Я знаю одно подходящее местечко. Это недалеко.

Грэхем взял Сиобан под руку, когда их уже нельзя было увидеть из гостиницы.

— Ну все, спектакль окончен. У тебя есть план? — спросил он, даже не пытаясь скрыть неприязненные нотки в голосе.

Сиобан повела их на пустынную улицу.

— Я понимаю твою неприязнь, Майк. Уверена, что К.В. и Сабрина в глубине души испытывают то же чувство, только они не столь откровенно его выражают. Я не знаю, что вам порассказали о моей деятельности в Рио, но дело в том, что я работаю на ЦРУ. Лэнгли договорилось с ЮНАКО, что я помогу вам. Задание у меня простое: ввести вас в круг Шредера и все. Остальное меня не касается. Так что давайте действовать сообща, даже если это дается нам нелегко.

Витлок и Сабрина переглянулись, пожали плечами, но кивнули, выразив таким образом готовность к сотрудничеству..

Грэхем поборол себя с огромным трудом.

— Ладно, там поглядим, — выдавил он сквозь зубы. — Но ты не ответила на мой вопрос.

— Сейчас мы поднимемся на Сахарную голову, откуда вы сможете увидеть часть владений Шредера. Ближе к вечеру я проведу тебя и Сабрину в клуб «Ривьера» в качестве моих личных гостей. Там будет и Шредер, он всегда там бывает перед карнавалом. Недалеко отсюда остановка автобуса, который идет на Сахарную голову. Это гораздо дешевле, чем брать такси.

Они пропустили несколько автобусов, пока не подошел тот, на котором была надпись «Урка». Сиобан объяснила, что он подвезет их непосредственно к канатной дороге.

Они забрались в автобус, протиснулись сквозь плотную толпу у входа, и Сиобан провела их в переднюю часть автобуса, где им удалось сесть.

Заплатив за проезд, Сиобан повернулась так, чтобы видеть Грэхема и Сабрину, которые сидели сзади.

— Что вам рассказали обо мне?

— Ничего, — ответил сидевший рядом с ней Витлок. — Может, ты сама восполнишь недостаток информации?

— Ну хорошо. Как вы, вероятно, уже догадались, Сиобан Санто Жак не настоящее мое имя. На самом деле меня зовут Мери Сметхаст. Моя мать была кариокой, отец работал в американском консульстве. Он погиб в авиакатастрофе, когда мне было двадцать лет.

— Кто такие кариоки? — спросил Грэхем.

— Так зовут людей, которые родились и выросли в Рио, — ответила Сиобан. — В восемнадцать дет я пошла работать в дом моделей, и мне тактично намекнули, чтобы я изменила имя. Сиобан — имя моей бабушки, а Раймонд Санто Жак — мой любимый актер. Год спустя я уже демонстрировала модели в Париже