сознательную жизнь в округе, Джанин считала, что у нее это чувство очень развито.

Все же Дуэйн опасался, что его аргументы могут не сработать, и в качестве запасного варианта готов был пойти на ложь, заявив, что доктора предупредили его, что ему грозит инфаркт, если он не перестанет вести бурную жизнь. Если говорить начистоту, то у доктора он не был вот уж лет пятнадцать, однако же у людей случаются инфаркты, и от них умирают.

К его удивлению, Джанин не было дома. Лишь неоткрытая банка с квашеной капустой, стоявшая на блюдце возле кухонной плиты, указывала на то, что она собиралась ужинать.

Ее отсутствие немного вывело его из себя. Он уже настроился на разрыв, а вот теперь все его усилия пропадают даром.

Кроме того, ему совершенно нечего было делать в ближайшие сорок пять минут – время, что он отвел для изложения своих аргументов и выслушивания доводов Джанин, которые, а он в этом ничуть не сомневался, окажутся очень жаркими. Джанин, не излив душу, так просто его не отпустила бы, как, впрочем, и любого другого.

Находиться одному в чужом доме было глупо Дуэйн поехал в свой офис посмотреть, не оставила ли Руфь каких-нибудь важных сообщений, и с испугом заметил Джанин, которая на теннисном корте играла с Лестером Марлоу.

Наравне со всеми Джанин брала уроки игры в теннис во время нефтяного бума. Не избежал этой участи и Лестер. Ни она, ни он особых успехов в игре не достигли. У Лестера на то, чтобы попрактиковаться, не было времени, а Джанин всю жизнь оставалась такой девушкой, с которой никто не хотел играть, исключая разве что игру в секс.

Дуэйн признавал, что неспособность Джанин найти себе партнеров для тенниса отчасти объясняла его решение поиграть с ней в романтическую игру. Он никогда не мог пройти мимо определенных форм безнадежности, а ведь несмотря на самостоятельный характер и порядочное количество любовников, Джанин точнее всего можно было охарактеризовать двумя словами – тихая безнадежность.

Появление Джанин на площадке озадачило его, поскольку это никак не вписывалось в выведенное им определение тихой безнадежности. На ней была новая шикарная спортивная форма, о существовании которой он даже не догадывался; она жевала резинку и весело посылала мячи над головой Лестера, словно играла в софтбол и старалась попасть в цель.

Лестер, уже последние несколько месяцев не выглядевший так хорошо, резво доставал мячи из пыльного бурьяна.

Дуэйн настолько опешил от происходящего, что только махнул рукой и проехал мимо. Его миссия может подождать до утра.

Он направил свою машину к «Молочной королеве», чтобы получить новую, более увесистую оплеуху: черный «мерседес» Джейси стоял между белым БМВ Карлы и новым суперджипом Дики. Сквозь большое окно кафе было непривычно видеть всю семью, пребывающую в гармоничном единении.

Больше всего Дуэйна испугало то, что Джейси сидела рядом с Карлой, держа на коленях малышку Барбет. Женщины оживленно беседовали. Увидеть всю эту компанию в полном сборе было для Дуэйна настоящим шоком, от которого он ощутил себя одиноким и никому не нужным. Он собрался уже проехать мимо, махнув рукой, но потом припарковал машину и вышел. Шорти немедленно положил лапы на панель и уставился на странное зрелище. Джек ткнул в него пальцем (но этот оскорбительный жест, слава Богу, был непонятен животному), потом окунул кусочки сыра в соус, желая посмотреть, как собака будет биться о ветровое стекло. Шорти так и не смог понять эту хитрую штуку – стекло, и Джек часто любил смотреть, как тот налетает на стеклянную дверь, соблазненный вкусной едой.

Дуэйн вошел в кафе и подошел к прилавку, чтобы заказать себе чизбургер. Джейси с Карлой не обратили ни малейшего внимания на его появление, увлеченные разговором. По правде говоря, на него вообще никто не обратил внимания, кроме Нелли, которая очаровательно ему улыбнулась, как Джулия этим утром.

На Нелли было белое платье, в котором она казалась сказочной принцессой. Дуэйн всегда с интересом замечал, что в отдельные моменты каждый из его детей – это воплощение красоты и кротости на земле Но не проходило и десяти минут, как этот ангел во плоти превращался в настоящего монстра во власти своих низменных капризов и желаний. Сейчас же Нелли представала с самой лучшей стороны. Она кормила маленького Майка бананом с мороженым тихо и умело, как и положено молодой матери.

Дики с Билли Энн, обнимаясь и хихикая, принялись кормить друг друга с языка мексиканскими яствами Близнецы потягивали пиво, хватая что-нибудь из закусок, наваленных на столе. Джек изредка бросался в маленького Майка кусочками маисовой лепешки.

В это время, между завтраком и обедом, в кафе было малолюдно, и вся «Молочная королева» была предоставлена им, если не считать Джона Сесила, который сидел в глубине зала. Уволенный много лет назад из школы за якобы пристрастие к гомосексуализму, Джон упрямо отказывался покидать город. Он приобрел одну из бакалейных лавок и, в конце концов, преуспел в торговле. Свой магазин он всегда держал в чистоте, открывая неограниченный кредит тем, кому везло, и добился всеобщего признания. Ярый сторонник физических упражнений, он приобщился к бегу трусцой задолго до того, как население Талиа поголовно «обратилось в бегство». Дуэйн не раз видел его дефилирующим по Огайо-стрит, мрачноватому местечку для развлечений в Уичита-Фолс. В такие моменты он томился одиночеством и заглядывал в бары, надеясь встретить там такого же одинокого новобранца из близ расположенной военно-воздушной базы.

Обслуживающий персонал «Молочной королевы» от нечего делать из-за баррикады тарелок с закусками разглядывал Джейси. Все с жадным интересом уставились на нее – легенду, которая спустилась к ним с неба.

Ее длинные волосы были зачесаны назад; Дуэйну они показались такими же светлыми, как в школьные годы. Одета она была в тенниску и кроссовки. Он заметил, как она положила руку на плечо Карлы, как бы придавая вес своим словам. Карла засмеялась, и Джейси тоже засмеялась, и обе взглянули в его сторону.

Он взял свободный стул у одного из столиков и подсел к ним. Джейси нежно поцеловала Барбет в щеку, и та от удовольствия зафыркала.

– Я украла весь твой сахар, дедушка, – сказала Джейси подсевшему Дуэйну.

Дуэйн протянул палец девочке, и та, игнорируя палец, зафыркала еще сильнее.

– Какой вкусный был сахар, – проговорил он.