– Если ты сейчас такой ворчливый, то что же будет с тобой в старости? Я не хочу дожить до того времени, – сказала Карла.

– Сама завела этот разговор, – напомнил ей Дуэйн. – Неужели нельзя было подыскать плотника получше?

– Если мы собираемся стать богатыми, то почему бы нам не купить новый контейнер для отходов? – едко заметила Карла.

Дуэйн ничего не ответил, но ненависть к кухне Ричи подтолкнула его к строительству нового дома.

Джуниор Нолан не сводил глаз с солонки, задав свой вопрос – вопрос, который озадачил всех сидящих. Призрак в образе женщины витал над столом, и большая часть собравшихся здесь мужчин благоразумно отвернулись в сторону.

Сам Джуниор внезапно решил не дожидаться ничьих мнений, поскольку никто не отваживался заговорить в течение целой минуты.

– Митч, нам пора двигать, – сказал он. – На улице не становится прохладнее. – Он встал и направился к двери, держа шляпу в руке. Дуэйн заметил, как он бросил ее в свою машину.

– А чего это Джуниор всегда носит свою шляпу там, где другие снимают? – спросил Эдди Белт.

– Он малость эксцентричен, – ответил Сонни. Митч Мотт тоже встал из-за стола и вразвалочку, скривив ноги, зашагал к выходу, изображая из себя старого ковбоя, хотя всю жизнь проработал поваром в буфете, лишь изредка участвуя в родео. Джуниор, отправившись в Западную Виргинию для покупки телят, на состязаниях для ковбоев повстречался с Митчем, по ошибке принял его за настоящего ковбоя и взял к себе на работу.

Поскольку Митч прожил в Талиа каких-то десять лет, он плохо разбирался в его подводных течениях. Впрочем, и коренные жители города порой имели о них смутное представление.

Дуэйн, например, родился и вырос в Талиа, но и он не очень-то разбирался в них, хотя, если по большому счету, ему было на это наплевать. Вместе с тем Сюзи Нолан не выходила из его головы, кое в чем он все-таки разбирался лучше других; то, что внешне казалось скромным поведением, могло проявиться самым неожиданным образом. Джанин Уэллс сидела прямо перед ним с видом женщины, которая изобрела воскресную церковную школу, хотя, по правде говоря, у нее было сердце рабыни.

– Может быть, Джуниору следует позвонить доктору Рагу? – предложил Сонни.

Одна из причин того, почему маленький магазинчик Сонни приносил приличный доход, заключалась в том, что ночью он обслуживал посетителей сам, слушая радио с популярными программами доктора Рата Уэстхаймера под рубрикой «Поговорим о сексе». Эти передачи шли прямым эфиром, и доктору Рагу можно было позвонить по телефону. Радиоприемник Сонни работал на максимальной громкости, и посетители могли его слышать, даже если они в это время находились в дальнем углу, где продавались моющие средства. Рабочие с промысла и водители грузовиков, забегавшие за сигаретами или пивом, попадали под завораживающий голос доктора Рата с центрально-европейским акцептом; порой они задерживались минут на двадцать, покупая кучу всевозможных и совершенно не нужных им вещей, слушая, как доктор Рат обсуждает все «за» и «против» анального совокупления или предлагает ценные советы, как не напустить слишком много слюны в рот партнера при поцелуе.

– Черт! Давайте узнаем мнение женщин, – предложил Дуэйн, внезапно ощутив впервые за много месяцев игривое настроение. – Кому, как не им, знать ответ.

Сонни с улыбкой встретил его слова. Сонни мог улыбаться, сохраняя печальное выражение лица, и это немного беспокоило Дуэйна все годы их дружбы.

У сидевших за столом предложение вызвало реакцию, близкую к панике. Бобби Ли чуть было не проглотил зубочистку, которую он жевал последние десять минут.

– Я не думаю, что мы должны к ним обращаться, – сказал он. – Они женщины.

– Ну и что? Разве Джуниор спрашивал не о женщинах? – резонно возразил ему Дуэйн.

Эдди Белт, который редко в чем соглашался с Бобби Ли, на этот раз встал на его сторону. – Если Джуниору так хочется знать, пусть и спрашивает их. Я никого не собираюсь ни о чем спрашивать.

Эдди замолчал, но, очевидно, вспомнив о том, сколько ему пришлось вытерпеть от женщин, громко добавил: – Буду умирать от жажды, но не попрошу ни у одной ни капли воды. Пусть сгорит мой дом, не попрошу у них крова. Даже если мне переломают обе ноги, и одна осмелится предложить мне инвалидную коляску, я пошлю ее подальше.

– Что он несет? – спросила Джанин. Она с подругами, Чарлин Даггс и Лавел Бейтс, собрались уже выходить, но яркая речь Эдди, произнесенная презрительным тоном, заставила их остановиться. У Джанин возникло смелое желание переброситься парой слов с Дуэйном, а Эдди, которого она терпеть не могла, дал для этого прекрасный повод.

– Я ничего не несу, а если и несу, то не твое это дело, – отчеканил Эдди. Его воспоминания достигли такой критической точки, что на миг он забыл, что разговаривает с любовницей своего босса.

– Фу, как грубо, – сухо произнесла Джанин. – Я просто спросила.

– Вы, девушки, садитесь, – вскочил со своего места Дуэйн. Ему не хотелось лишаться игривого настроения, которое не приходило к нему так долго. Кто знает, когда еще оно посетит его?

Он так быстро подвинул стулья женщинам, что застал их врасплох.

– Дуэйн, мы уже встали, – первой пришла в себя Чарлин. – Нам пора на работу, некогда рассиживаться.

– Еще бы! Давно пора работать, а не чесать тут языками, – съязвил Эдди. Начав поносить всех и вся, он уже не мог остановиться.

– Ты сегодня встал не с той ноги? – не сдавалась Джанин.

Несколько лет назад она и Эдди были помолвлены целых три месяца. В молодости Джанин обручалась