которые мы с ним прежде обсуждали. Здоровье не позволило. Ему было не до реформ. Он умирал.

— В те годы вы сравнивали Андропова с Дэном Сяопином, не так ли?

— Да. В 1982 году я написал в «Новый мир» статью «Хроника времен Дэна Сяопина». Нацеливал ее на то, чтобы люди, подобные Андропову, познакомились с реформами в Китае и сделали вывод о возможности подобных преобразований в Советском Союзе. Юрий Владимирович мог стать нашим Дэном Сяопином. Я в это верил. Но описанные мною реформы в СССР провести было несравнимо сложнее. В КНР у лидера было больше власти, существенно больше. У нас сохранялось коллективное руководство. Партия. ЦК. Президиум. Все это сдерживало генсека. Конечно, напрямую никто не критиковал ни Хрущева, ни Брежнева, но косвенно всегда высказывали свои мнения, вели неофициальные дискуссии, затем могли на мнении своем косвенно настоять. Дэна Сяопина я, кстати говоря, знал лично. Мы с ним встречались в Москве.

— Только болезнь не позволила Андропову последовать за Дэном Сяопином?

— Не только. Да, он болел. Работал уже не так много. Был то дома, то в больнице. Но в те годы он считал, что страна к большим переменам не готова. Не забывайте, Андропов был очень осторожным человеком. Преобразования хотел поэтапные, аккуратные... Записка для Брежнева, после которой я вынужден был покинуть ЦК, была делом необычным. Он рисковал, а это было не в его духе.

Быть может, даже в здравии Юрий Владимирович не решился бы реализовать те идеи, о которых мы говорили с ним прежде, — Конституции, президентской республики, института присяжных заседателей. Мы этого не узнаем. Он умер. А через семь лет умерла система. Большая была, тяжелая эпоха. Юрий Владимирович больше тридцати лет стоял вблизи от первых лиц государства. В конце жизни сам был генсеком. Он решал судьбы многих. В той системе непросто было сохранить в себе человеческое. Но ведь были те, кто сохранил!

— В 2001 году на похоронах Георгия Шахназарова вы сказали: «Как же так, система была не ахти, а люди — хорошие...» Сейчас все наоборот?

— Не знаю. Сложно ответить на такой вопрос. Новое время. Теперь, чтобы выжить, совсем необязательно быть сволочью. Но людей не так просто понять... Они и без нужды порой остаются сволочами... Я лучше знал ту систему. В новую эпоху я от дел отошел. Занялся книгами. Два года был народным депутатом — в перестройку. Но потом из большой политики ушел и не так хорошо знаю современных лидеров.

— Четвертого января вам исполнилось 86 лет. Больше шестидесяти лет работы. Вы сейчас жалеете о чем-нибудь?

— Я написал двадцать две книги. Не менее десятка брошюр. Напрасно писал так много. Об этом жалею. Надо было больше заниматься практикой, личной карьерой. Но я всегда любил писать. Это было моей слабостью.

— Раз уж вы в ущерб карьере занялись книгами, надеюсь в ближайшие годы услышать о публикации ваших новых работ.

— Спасибо, но обещать ничего не могу. Все-таки 86...