Нейлор с удивлением осматривал маленькую комнату. «Чего только не подумает Дебби? Если ему когда-либо приходилось задерживаться после дежурства, он обязательно сообщал ей об этом. И это было всегда связано с работой, дежурством, в то время как сейчас…»

– Не беспокойтесь. Она не думает, что у нас что-либо было. – Она произнесла это, не задумываясь, нужно это было говорить или нет, и вообще не собиралась говорить ничего подобного. Это была одна из тех фраз, которые выскакивают сами по себе, как клише. Интимная жизнь людей перестала быть запретной темой. Даже детишки по телевидению смотрят и слушают эти передачи с тем же интересом, что и их родители десять-пятнадцать лет тому назад смотрели, например, как изготовить из коробок из-под корнфлекса «Титаник» в натуральную величину или как вырастить деревья в пустыне Калахари.

Нейлор стоял с кружкой в рунах. В его глазах застыло чувство беспокойства.

– Кевин. – Она взяла у него кружку. Ребром руки она погладила суставы его пальцев. Сделала ли она это сознательно или нет, но какое, в конце концов, это имеет значение? – Кевин, я сказала ей, что вы заснули прямо за томатным супом.

«Когда еще представится такой случай, – подумала Линн, – когда еще ты сможешь сделать это?»

– Я лучше сам позвоню ей, – повернулся он к телефону.

Ее руна снова остановила его, во второй раз. С его лица сошла последняя краска.

– Ты не хочешь задержаться? – спросила она.

– Да, – ответил он и протянул ей руку. – В следующий раз.

– Позвольте сказать прямо, Гарольд…

«Что он делает? Целый час смотрит, как этот шикарно одетый шоумен глушит водку. Приходится слушать его, принимать, черт подери, всерьез и называть по имени, как если бы они были друзьями или партнерами. О чем он думает, что он делает?» Он знал, что делает. Ждет, когда появится наилучшая возможность снова взять в руки этот килограмм. Кокаин того стоит. А он заслужил все это за свою глупость. «Послушай, Гарольд…» Нет, он не называл так его тогда, тогда еще нет. Гарольд тогда для него был лишь одним из перезревших молокососов, которые только начинали употреблять наркотики, потому что это было модно, потому что это стоило так дорого, а значит, это должно быть здорово. Такие всегда суют свой нос чуть глубже, чем следует, поэтому часто и оказываются на крючке. «Послушайте, – говорил тогда Стаффорд, – у меня возникла проблема, почему бы вам не помочь мне выбраться из нее и заодно не подзаработать на этом – дать возможность поставкам идти своим чередом? Мы ведь все за экономику свободного рынка, не так ли? Все мы хотим быть на гребне волны». И он передал Гарольду сверток и сказал, что его надо сохранить.

Теперь на него оказывают сильное давление люди, ожидающие поставки кокаина, люди, требующие наличных денег. Ему надо выполнить свои обязательства по ряду сделок, устранить массу трудностей, которые возникли.

Нельзя оставаться в таком подвешенном состоянии, слишком много парней дожидаются его провала. И не только они. Ему уже пришлось перебраться в другое место, сменить район своих операций. Третий раз за это время. Необходимо держаться на два шага впереди бригады по борьбе с наркобизнесом. Одного шага недостаточно.

– Гарольд…

– Хм?

– Значит, получается, что пакет, который я передал вам на сохранение, был украден, и теперь тип, который его спер, предлагает встретиться со мной и продать его мне обратно.

– Со скидкой.

– Скажите, пожалуйста!

– Две трети его стоимости.

– Две трети, дерьмо!

– Ну-ну. Так сколько дадите?

– Десять тысяч.

Гарольд рассмеялся прямо в лицо Стаффорду. На самом деле это больше было похоже на хихиканье. Где-то на заднем плане Дион пел о том, каково быть влюбленным подростком.

– Хорошо. Двенадцать.

– У меня есть все полномочия, – с помпой заявил Гарольд, – этот товар стоит в два раза больше.

– Потише.

– Извините. – Затем тихо: – Удвойте цифру.

«С каким бы наслаждением я вытащил тебя отсюда и выбил из тебя всю дрянь», – подумал Стаффорд.

– Четырнадцать тысяч, – заявил он. – Это все, окончательно.

– Пятнадцать.

Алан Стаффорд захлопнул свою коробку с табаком и закурил сигарету.

– Послушай, Гарольд, – бросил он, направляясь к двери.

– Хорошо.

– Что, хорошо? – Стаффорд не спеша повернулся.

– Что вы сказали. Четырнадцать. Стаффорд вернулся и сел на свое место.

– Мне нужна пара дней, чтобы собрать деньги. Я позвоню вам.