— Что ты делаешь? — спросила Мэри. — Что ищешь? — Она опять перешла на шепот.

— Шея сломана. Хочу выяснить, каким образом он ее сломал. — Он взглянул на девушку. — А тебе незачем смотреть.

— Не волнуйся. — Она отвернулась. — Не собираюсь.

Одежда на трупе обледенела. Капюшон треснул в руках Смита, обнажив голову и шею. Но майор наконец обнаружил то. что искал — красную отметину на шее. Кожа была разорвана. Он поднялся, взял труп за ноги и оттащил немного вниз по склону.

— А теперь что? — Мэри, сама того не желая, снова смотрела на Смита с ужасом. — Теперь-то что ищешь?

— Камень, — коротко ответил Смит. В его голосе слышалось ледяное раздражение, и хотя Мэри понимала, что оно направлено не против нее, она остерегалась от дальнейших расспросов.

Смит расчистил снег вокруг головы Хэррода. Внимательно огляделся, медленно поднялся, взял Мэри за руку и повел прочь. Через несколько шагов он остановился, вернулся назад и опять перевернул труп так, чтобы рука не торчала. Пройдя половину пути до обрыва, Смит внезапно сказал:

— Кто-то ударил Хэррода сзади в шею. Я думал, — что, может быть, он ударился о выступ скалы или камень. Но там везде гладко.

— Поблизости есть огромный выступ.

— Но нельзя же сломать голову о камень и побежать, чтобы упасть на ровном месте. Его кто-то ударил тяжелым металлическим предметом — рукояткой пистолета или ножа. Кожа повреждена, но синяка нет, потому что шея была сломана уже потом. Когда он был без сознания. Чтобы мы подумали, будто это несчастный случай. Это, должно быть, произошло на скале, и, по-видимому, когда он стоял на ногах. Удар в шею, потом перелом, и уже тогда его столкнули с выступа. Да, хитрая это штука, камень, — горько заметил Смит. — Никаких следов.

Мэри остановилась и пристально посмотрела на него.

— Ты понимаешь, что говоришь? — Она поймала его взгляд, взяла его за руки и быстро заговорила вновь. — Прости, конечно, ты все понимаешь. Джон, мне страшно. Даже все эти месяцы в Италии я так не боялась, как теперь. — Она замолчала и продолжила: — А нельзя это все как-нибудь иначе объяснить?

— Ну, разве что он сам себя ударил или пострадал от руки снежного человека.

Она посмотрела на него долгим взглядом, глаза ее казались огромными на осунувшемся лице.

— Я этого не заслужила, Джон. Ты меня пугаешь.

— Я сам испуган.

— Не верю.

— Если нет, то теперь, черт побери, самая пора испугаться.

В десятке метров от подножья скалы Смит приостановил спуск. Он дважды обмотал левую ногу веревкой, проделал то же самое с левой рукой, зубами стащил правую перчатку, сунул ее за пазуху, вытащил «люгер», снял с предохранителя и начал спускаться дальше, притормаживая левой рукой. Следовало ожидать, что тот, кто пытался стянуть вниз веревку, дождется, пока Смит спустится вниз. Внизу, однако, его никто не поджидал. Во всяком случае, в том месте, где он спускался. Он описал круг фонарем, но никого и ничего не обнаружил, а следы, если они и были, давно запорошил снег. С пистолетом в одной руке и с фонарем в другой он прошел вдоль склона шагов тридцать вперед, потом назад. Тот, кто пытался стянуть веревку, будто растворился. Смит подергал веревку. Через минуту он принял вещмешок Мэри, а потом и ее саму. Она стащила с себя двойную петлю, Смит развязал узел, стянул веревку и свернул. Чтобы проделать эту операцию, его закоченевшим рукам понадобилось минут пятнадцать.

Неся на одном плече веревку, на другом вещмешок, майор проводил Мэри до расщелины в боковой части склона.

— Палатку не ставь, — предупредил Смит. — Разверни ее, положи спальный мешок на одну ее половину, заберись в него и палаткой же накройся сверху. Через полчаса тебя засыплет снег. Под ним ты согреешься, и он скроет тебя от любителей ночных прогулок. Я вернусь на рассвете.

Он пошел прочь, потом остановился, обернулся. Мэри по-прежнему стояла там, где он ее оставил и смотрела вслед. Она не опустила плечи, не состроила жалобной гримаски, и все же в ее одинокой фигурке была пронзительная беззащитность. Смит секунду поколебался, затем решительно повернулся, подошел к ней, расстелил на снегу палатку и спальник, дождался пока она залезла внутрь, застегнул «молнию» и до подбородка укрыл ее краем палатки. Она улыбнулась ему. Он подвернул под нее свободный край палатки и, не сказав ни слова, ушел.

Найти лагерь оказалось просто — в окошке палатки горел свет. Смит сбил с себя снег, нагнулся и вошел. Кристиансен, Томас и Каррачола то ли спали, то ли делали вид, что спят. Торренс-Смиз возился со своими взрывателями, детонаторами и прочей мурой, а Шэффер читал книжку в мягкой обложке — на немецком языке, курил сигарету — тоже немецкую — и присматривал за рацией. Он отложил книгу и посмотрел на Смита.

— Ну как — порядок?

— Порядок. — Смит достал из кителя шифровальную книжку. — Прошу простить, что задержался, думал, не найду его. Здорово там наверху метет.

— Мы дежурим по очереди. По полчаса, — сказал Шэффер. — Светать начнет через три часа.

— А кого вы тут опасаетесь? — улыбнулся Смит.

— Снежного человека.

Улыбка исчезла с губ Смита так же неожиданно, как и появилась. Он взял шифровальную книжку и долго всматривался в пометки, запоминая позывные, частоты и прочее, а потом кодируя сообщение. За это время Шэффер покинул пост и залез в спальник, а его место занял Торренс-Смиз. Смит сложил бумажку, на которой записал закодированное сообщение, сунул в карман, поднялся, взял рацию и резиновый кожух, чтобы защитить ее от снега.

— Пойду пройдусь, — сказал он Торренс-Смизу. — Тут деревья мешают приему. Да и людей будить не хочется. Я скоро. Отойдя от палатки шагов на двести (дважды он менял направление), Смит стал на колени, прикрыв рацию. Вытянул телескопическую антенну и включил передатчик. Но только когда он отбил позывные в пятый раз, ему ответили. Видно, не очень-то ждали его сигнала.

— Говорит Дэнни Бой, — прокаркал кто-то. Сигнал был слабый, пропадающий, но различимый. — На связи Дэнни Бой. Прием.

Смит проговорил в микрофон:

— Это Бродсворд. Могу я поговорить с папой Макри или матушкой Макри? Прием.

— Извините. Нельзя. Прием.

— Шифровка, — ответил Смит. — Прием.

— К приему готов.

Смит вытащил из кармана бумажку и поднес ее к фонарю. На ней были нацарапаны две строчки — бессмысленный набор букв, а под ними — перевод; «Приземлились нормально, Хэррод мертв, погода отличная, ждите сообщений в восемь». Смит зачитал шифровку и добавил: «Передайте это папе Макри до семи. Обязательно».

Торренс-Смиз удивленно взглянул на Смита.

— Уже вернулись? Все в порядке?

— Не пробиться, — огорченно ответил Смит. — Горы мешают.

— Может, надо было понастойчивее попытаться?

— Три минуты пытался. Дольше опасно.

— Видно, пеленгаторы рядом? — удивил его вопросом Торренс-Смиз.

— Да уж видно, так, — саркастически ответил Смит. — Где нам было знать, что в замке Адлер окажутся пеленгаторы.

— Да уж, где нам, — устало улыбнулся Торренс-Смиз. — Помнится, кто-то говорил, что в замке находится южная квартира штаба немецкой секретной службы. Извините, майор. Дело не в том, что я старею, хотя, конечно, и в этом тоже. Но у меня мозги совсем задубели от холода и недосыпа.

Смит стащил ботинки и маскировочный костюм, забрался в спальный мешок и поставил рядом с собой рацию.

— Значит, надо соснуть. Мне не нужен взрывник, который не сможет отличить детонатор от дверного